Спокойно выслушав поток абсурдных обвинений и нелепых притязаний, она смиренно напомнила ему, что отчитывается лишь Рогазе, и спокойно ушла, оставив его в одиночестве.

Таким образом, Сурия одержала полную победу, но на душе у нее было вовсе не так легко, как хотелось. Все-таки Хараг оставался Харагом. Злобным, мстительным мерзавцем, имеющим к тому же — что бы там она ни говорила Конану — немалый вес в Сура-Зуде. Иногда ей приходило в голову, что он похож на ее тень. Вот только ума у него было чуточку поменьше, да и власти хотя и неявной, она имела побольше.

Однако гораздо хуже оказалось другое. Она знала, что жрец без памяти влюблен в нее. Давно уже Хараг домогался ее любви, хотя она и смотреть на него не хотела и развлекалась иногда тем, что то подпускала его к себе поближе, то прогоняла прочь. Но что легко сходило ей с рук в Шадизаре, в Сура-Зуде могло иметь непредсказуемые последствия…

Сурия не стала долго размышлять, что ей делать, а прямиком отправилась к старой ведьме, рассказав ей подробно о притязаниях Харага и о Конане. О том, какой мощной опорой он мог бы стать для них, если бы ей удалось склонить его на свою сторону. Не скрыла она и роли киммерийца в многочисленных неудачах Харага в Шадизаре, что, впрочем, говорило в его пользу и выставляло Харага в еще более невыгодном свете. По крайней мере, сама она рассчитывала именно на это.

— Да,— задумчиво проскрипела Рогаза после долгого раздумья,— каждый из нас думает, что вправе делать все, что пожелает, но на самом деле лишь тот имеет право на вседозволенность, кому по силам осуществить задуманное.

Сказав это, она надолго замолчала, изучающе глядя на свою молодую ученицу, и в какой-то миг Сурии показалось, что старая колдунья просто читает в ее душе, как в открытой книге… А может быть, так оно и было. Неожиданно раздавшийся голос отвлек ее от раздумий.

— Ты уверена, — проскрипела колдунья, — что сможешь подчинить его себе?

Сурия вздрогнула и посмотрела старухе в глаза:

— Он без ума от меня!

— Да? — Лицо старухи сморщилось, изображая улыбку, и сразу стало похоже на старый, сушеный гриб.— А мне показалось, что без ума от него ты!

Сурия вспыхнула, но тут же взяла себя в руки.

— Это правда,— не стала скрывать она,— но мое безумство не мешает мне трезво оценивать происходящее. Я уже предложила ему перейти на нашу сторону, и он ответил, что подумает, но уверена, что лишь гордость помешала ему согласиться тотчас.

— Он горд, этот киммериец,— задумавшись, то ли спросила, то ли утвердила старая ведьма.— Что ж, гордость — это хорошее чувство. Гордые не предают. Но вот вопрос: только ли гордость удержала его?

Сурия гордо вскинула голову:

— Еще ночь или две, и он станет моим навсегда!

— Что ж,— прошамкала ведьма,— быть по сему, но помни: твоему киммерийцу придется умереть, если он не явится сюда утром шестого дня!

— Он придет!

— Значит, ты можешь ничего не бояться,— кивнула старуха,— я присмотрю за Харагом.

При этой мысли Сурия улыбнулась. Теперь она была спокойна и за себя, и за Конана. Она и в самом деле ни минуты не сомневалась, что он согласится на ее предложение. Да он просто не может не согласиться! Ведь она предложила ему стать властелином мира! К тому же она спасла его от смерти.

Именно в этот миг она увидела в конце улицы Конана. Он шел спокойной, размеренной походкой, словно сказочный герой из небытия, явившийся на ее зов.

У нее вновь задрожали руки, и участилось дыхание, но она даже не замечала этого. Он шел, с каждым шагом приближаясь к ней, и точно так же росло ее возбуждение. И едва он успел войти, как она подбежала к нему.

— О, Конан! Где же ты был так долго?! Конан!

Она принялась срывать с него и с себя одежду, а он, смеясь и шутя, отбивался, но это лишь сильнее возбуждало ее, пока наконец и он не почувствовал, как в него переливается переполнявшая ее страсть…

Едва киммериец переступил утром порог дома, как тут же почувствовал, что что-то неладно. Он видел хмурые лица друзей, и каждый, на ком он останавливал взгляд, тут же отводил глаза, то ли чувствуя себя виноватым, то ли, наоборот, считая виноватым его, но не решаясь высказаться вслух.

— Кром! — не выдержал он, наконец.— Да что у вас тут происходит?!

— Что происходит?! — вскричал Тефилус.— Ничего особенного! Просто, пока ты шляешься по девкам, у нас тут люди гибнут!

От этих слов Конан сморщился, словно от хлесткой пощечины.

— Послушай, Тефилус,— заговорил он как мо г спокойно,— я уже давно понял, что тебе мы обязаны всеми победами, даже если тебя при этом не было рядом. Если же случилась беда, то виноват обычно бываю я, даже если находился на другом краю света. Впредь говори, только если тебе действительно есть что сказать.