В последний миг Хараг все же уклонился и сумел закрыться рукой от нацеленной в голову стали. Удар пришелся в середину предплечья, гранит треснул, и кисть монстра с грохотом упала на пол. Хараг запрокинул уродливую голову и заверещал от боли. Лицо Конана перекосилось, у Акаямы заныли зубы, Зул со страдальчески сморщенным лицом попытался закрыть уши руками, а Мэгил подбежал сзади и, как показалось киммерийцу, чем-то ударил монстра по спине. Раздался звон разбитого стекла, и чудовищный вопль повторился.

— Бежим!— крикнул жрец, хватая Зула за руку и увлекая его за собой.

Конан с Акаямой не заставили себя упрашивать. Лишь когда визг за их спинами прекратился, киммериец позволил себе обернуться и увидел, что бегут они уже вдвоем с Зулом, в то время как Мэгила с Акаямой и след простыл. Тварь, тем не менее, бросилась именно за ними, но теперь ее движения стали вялыми: наверное, Мэгил использовал какое-то снадобье. Северянин бросился к двери в подвал. За судьбу своих друзей он уже не волновался: тварь явно охотилась за ним.

Мысленно благодаря Мэгила за помощь, Конан изо всех сил несся к лазу, стараясь, чтобы Зул все время находился впереди. Подбежав к пятну света, сиявшему над головой, Зул одним прыжком забрался наверх, и киммериец, нисколько не уступая другу в резвости, последовал за ним. «Спасены!»— мелькнуло в мозгу варвара, но, обернувшись, он увидел, как жрец Затха, ухватившись здоровой рукой за гобелен, обломанной культей упирается в пол.

— Да что ты там возишься?— услышал он раздраженный голос Зула.

Будто ошпаренный киммериец подпрыгнул на месте и, развернувшись, опустил рычаг, но Хараг уже очутился наверху. Теперь он шел к ним, угрожающе шипя, хищно скаля зубастую пасть и вытянув вперед руки. Изрыгая проклятия, Конан бросился к креслу, но в это мгновение раздался едва слышный свист, последовал резкий удар, и что-то тяжело рухнуло на пол.

Вновь чудовищный визг ударил Конана по ушам. В комнату ворвались Мэгил с Акаямой, который тут же схватился за челюсть. Боясь поверить в случившееся, Конан медленно обернулся.

— Похоже, его-таки убило…— Зул недоуменно пожал плечами.

Визг смолк так же неожиданно, как и начался. Акаяма оторвал, наконец, руки от лица, испытывая почти блаженство.

— Перерубленному пополам трудно остаться в живых, даже если он из камня,— глубокомысленно изрек Зул.

— С этим трудно не согласиться,— кивнул Конан и посмотрел в окно.

Небо на востоке начало алеть — занималась заря.

Скоро, совсем скоро выглянет солнце и начнется новый день. Конан нагнулся, чтобы получше рассмотреть урода.

— Что это?

Друзья обступили киммерийца, и Зул присвистнул от удивления.

— Так и должно быть,— уверенно молвил Мэгил и пожал плечами.— Таким тварям место лишь в ночных кошмарах.

Конан еще раз посмотрел на труп Харага, то есть не труп, а каменную статую, и вздохнул: до чего доводит людей ненависть!

— Лучше бы мы спали! — прервал тишину Акаяма и зевнул так, что едва не вывернул себе челюсть.

— Я почему-то думаю,— заявил Мэгил,— что тогда ни один из нас не дожил бы до утра.

— Все-таки Акаяма прав,— заявил вдруг Конан.— Я пошел спать.

— Сколько можно дрыхнуть?!

Киммерийцу показалось, что он едва прилег, когда над ухом у него прозвучал голос друга. Конан открыл глаза и увидел, что уже почти полдень. Судя по теням, солнце стояло в зените, золотым потоком врываясь в окна. Киммериец широко зевнул и с хрустом потянулся, голодными глазами уставившись на ломившийся от мяса и вина стол. Тарган задал свой вопрос и замолчал, ожидая, когда же, наконец, они придут в себя, потому что все четверо выглядели примерно одинаково — то ли страдающими от хронического недосыпания, то ли одеревеневшими от избытка сна.

Они потягивались и трясли головами, а зевая, корчили такие страшные гримасы, словно соревновались между собой, стараясь перещеголять один другого. При этом они обводили комнату тусклыми глазами, и лишь вид стола, заваленного снедью и выпивкой, порождал опять-таки совершенно одинаковую реакцию — в глазах вспыхивала вдруг искра жизни, и на лица понемногу возвращалось осмысленное выражение.

— Да чем вы тут занимались всю ночь?! — не выдержал, наконец, Тарган.

— Крыс травили!— коротко бросил Конан и впился крепкими зубами в огромный кусок ветчины.