Внезапно Ляля выпрямилась, схватила посудное полотенце, вытерла лицо и сказала:

– Те, кто годами своего часа ждут. Но не о них речь. Мои все умерли, теперь настал Настин черед. Не осталось никого. И я уйду! Очень скоро. Жаль, в Бога не верю, никого там, на небесах, не встречу. Гроб в землю зароют, к червям. Какие там светлые ангелы! Не видать мне их, конец игры. Карты не пересдать. Ну за что?

– Хотите, я в аптеку сбегаю?
– предложила я.

– Нет, - твердо ответила Елена Петровна.
– Хорошо! Решено, пошли!

– Куда?

– Ко мне, в соседнюю квартиру, разговор у нас не простой, лучше его не здесь вести. А ну-ка, живенько гаси везде свет.

Я вскочила и пошла к выключателю.

– Эй, писательница!
– вздрогнула Ляля.
– Ты гель-то поднови, он, похоже, стерся. На столешнице вон след от руки остался.

Я посмотрела на полированное дерево.

– Гель?

– Ну да. Для рук.

– Вымыть руки? Зачем?

Секунду женщина сидела молча, затем подняла брови:

– Не знаешь про жидкие перчатки?

– Нет, - нехотя призналась я.

– Берется баллончик со специальным раствором, - пояснила Елена Петровна, - обрабатываются ладони, и тогда не остается отпечатков. А ты прямо так хваталась за предметы? Ничего себе! Начнут искать, мигом обнаружат.

– Вы тоже сейчас и сахарницу переставляли, и шкафчики открывали, - попыталась отбиться я.

Настина соседка рассмеялась.

– Мне отговориться легко. Настя уехала, велела за квартирой присматривать, я захожу, проверяю. Моих отпечатков здесь море, а вот твои откуда? Стой, сама электричество выключу.

Ляля засновала по квартире. Сначала она погасила свет, потом подняла рулонки, поставила на подоконник в кухне вазу с искусственными цветами и поманила меня рукой.

Очень тихо, на цыпочках, мы вышли из квартиры Насти и проскользнули в соседнюю дверь.

– Хорошо, - выдохнула Елена Петровна, устроившись в кресле, - сейчас все тебе расскажу. Только дай честное слово, что напишешь книгу, сообщишь детали. Пусть они попрыгают!

– Кто?

– Они!
– зло повторила хозяйка.
– Они, подлые! Я давно правду просекла. Не нужны им простые люди, нашим начальничкам. Хорошо хоть, мои до бардака не дожили. Нет, что творится, а? Все порушили! А Настя, наивная… Ты за нее отомстишь. И за всех! Понимаешь?

– Не очень, - осторожно ответила я.
– Кто такие «они»? Зачем мстить? И о чем писать книгу?

Елена Петровна сложила руки на груди.

– Начну от печки. К сожалению, моя мать очень рано скончалась. Ушла из жизни, когда мне исполнилось шесть лет…

С самого детства Леночка знала жестокую правду: мама погибла в поезде. Ехала в купе, попутчики сошли ночью, а Анну Семеновну не разбудили, не сказали ей: «Закройте задвижку в купе». Оплошностью воспользовались, очевидно, профессиональные воры. А может, Аню ограбили бывшие соседи - истину так и не удалось установить. Около шести утра в коридор вагона из купе вышла пассажирка. Пошатываясь, она сделала несколько шагов и упала. Проводница бросилась к ней, несчастная еле слышно пробормотала:

– Кто-то унес мои документы и деньги. Очень сердце болит!

На станции вызвали врача, вот только медицина опоздала, пассажирка умерла. Никакого криминала в ее смерти не усмотрели, у бедняги случился инфаркт - очевидно, обнаружив пропажу вещей, дама так переволновалась, что у нее не выдержало сердце.

Лялин папа женился во второй раз, но дочка от этого не пострадала. В детстве Лялечка вообще редко задумывалась о родственниках. Мамы своей она не помнила и, как бы дико это ни звучало, от отсутствия ее не мучилась - у девочки была тетя Марта, которая дарила ей любовь, ласку и внимание.

Раз в году Марта водила Лялечку на могилу мамы и говорила:

– Здравствуй, Анечка, посмотри, как выросла Лялечка. Деточка, где цветочки?

Девочка покорно клала к подножию памятника букетик, но никаких эмоций при этом не испытывала, в памяти от мамы не осталось ничего.

У Лялечки было счастливое детство. Тетя Марта вела хозяйство, она не работала, а отец был военным и часто уезжал в командировки. Никаких подробностей Лялечка не знала, она только жалела, что папа редко бывает дома.

Марта была строгой, не давала ей послаблений, ровно в восемь вечера падчерице предписывалось идти спать, а в шесть утра вскакивать по будильнику. Уроки, прогулка, чтение книг, занятия в музыкальной школе… все подчинялось старому распорядку. Марта не терпела лентяек, требовала помогать ей, и к десяти годам Лялечка умела сварить суп, навертеть котлет, а в дневнике у нее стояли только самые лучшие отметки. Ляля любила Марту, но одновременно и боялась ее. А вот папу обожала. Петр входил домой ясным солнышком, в кармане у него всегда имелись подарки - то вкусные конфеты, то игрушки.