Шрифт:
– Ага, - кивнул Рыбаков.
– Потом все уладится, - щебетала кукушка.
– Угу, - согласился Володя.
– Многие в подобных ситуациях отдают детей в интернат, а я хорошая, отправлю тебя в богатый дом, - вещала Илона.
Мальчик посмотрел на Ирину Сергеевну.
– Когда переезжать? Могу прямо сейчас…
– Видно, сладко ребенку жилось в материнском доме, - подвела итог Ермакова.
– Сразу убежать от светской дамы рвался!
– Как же вам удалось переоформить документы мальчика?
– изумилась я.
– Или отец дал согласие на усыновление?
– Нет, - усмехнулась Ирина.
– Илона сообщила мужу, что выходит замуж. Георгий Константинович обрадовался. В случае повторного брака наша львица лишалась права на денежное содержание от первого супруга, но алименты на сына он был обязан платить до восемнадцатилетия парня. Илона спокойно сообщила бывшему супругу: «Володю лучше отправить учиться в Англию, в закрытый колледж. В Москве педагоги балуют детей, знаний не дают, а в Великобритании изумительная дисциплина и знающие воспитатели. Если ты сразу оплатишь шестилетнее пребывание парня в колледже, мы в расчете. Никаких алиментов больше не надо. Я честная женщина, не собираюсь наживаться за твой счет».
– Понимаю, - кивнула я, - Георгий Константинович отстегнул немалую сумму, которую Илона забрала себе, а Володя отправился к новому, так сказать, папе. Сделать фальшивые документы подростку не так уж трудно. И все шито-крыто. Илона выскочила замуж, а Георгию Константиновичу никакого дела до старшего сына нет, небось у него от немки другие дети родились. «Папочка» Александр Львович может делать с несчастным Володей что угодно. Вы понимаете, зачем он так добивался мальчика?
– Конечно, - кивнула Ермакова.
– У Александра Львовича был сын, который умер в младенчестве. Рыбаков фотографически похож на погибшего малыша. Очень простое объяснение.
Мне захотелось стукнуть Ирину Сергеевну каким-нибудь тяжелым предметом по башке. Значит, престарелый педофил похоронил младенца, а потом случайно встретил семиклассника, который словно две капли воды похож на прелестного малютку? Ничего глупее в жизни не слышала. Новорожденный и подросток? Наверное, просто одно лицо! И вновь возникает вопрос: Ермакова сволочь или стоеросовая дура?
Глава 23
– Александр Львович заплатил много, - повела плечами Ирина, - и я сказала Нике: «Извини, дорогая, дальше плыви без меня».
Ника расстроилась, принялась уговаривать Ирину Сергеевну изменить решение, сулила ей баснословные барыши. Но завуч упорно твердила:
– Пора остановиться. Мне денег хватит!
– Глупо, - кипела Ника, - мы можем еще подзаработать.
И тут Ермакова, как напророчила, взяла да и ляпнула:
– Надо вовремя прикрыть лавочку, не дай бог неприятность случится.
Разговор происходил в пятницу, Ника, услыхав последнее заявление завуча, обозлилась.
– Не каркай! Хорошо, давай сейчас обойдемся без принятия судьбоносных решений. Отдохни в выходные, а в понедельник вернемся к нашей беседе.
Субботу Ирина провела, как всегда, на кухне. К сыну и невестке пришли гости, муж, старательно изображавший из себя писателя, обозлился на шумевшую молодежь и устроил скандал. Ермакова молча выслушала несправедливые упреки и отправилась стирать белье. Никакого горького осадка в ее душе не осталось - Ирина Сергеевна знала: через пару месяцев ноги ее тут не будет, она уедет в маленький домик у моря. Просто оставит прощальное письмо, и только ее и видели.
Во время стирки зазвонил телефон. На том конце провода оказалась Ника.
– Ирина Сергеевна, в гимназии трубу прорвало, в женском туалете, - холодно и официально сообщила она.
– С ума сойти!
– испугалась завуч, а Терешкина потребовала:
– Приезжайте.
Ермакова кинулась в прихожую.
– Топаешь, как слон!
– возмутился муж.
– Хочешь нормально поработать, так не дадут!
– У меня форс-мажор, - решила поделиться бедой жена, - в школе трубу…
– Мне неинтересно, - скривился супруг.
– Твоя работа всех доконала. Никакого внимания ни мне, ни сыну, все о чужих детях беспокоишься. Кстати, раз уж пойдешь на улицу, купи сигарет, но только дорогих, с двойным фильтром.
Нику завуч нашла в пустой учительской. Та сидела у стола и курила.
– Аварийку вызвали?
– запыхавшись, спросила Ермакова.
– Труба в порядке, - ответила Терешкина, - поговорить надо.
Ирина Сергеевна пришла в негодование:
– Но ведь мы договорились обсудить ситуацию в понедельник.
– У нас беда, - оборвала ее Ника.
– Какая?
– испугалась Ермакова.
– Большая! Слушай внимательно.
Завуч обвалилась на стул. В глубине души она надеялась, что Ника сейчас придумала некую ложь, чтобы заставить ее по-прежнему заниматься обработкой детей и их родителей, но Терешкина сообщила неожиданное: