— Кроме тебя не будет магов… Зачем тебе конкуренты? Нам будет принадлежать весь мир… мы возродим династию драконов… только уже не тех идиотов, что были раньше. Они будут беспощадны и непобедимы, благодаря тебе их правление будет вечным…

— И править они будут, исходя из твоих слов, выжженной пустыней, где не останется никого…

— Почему никого? Останутся те, для кого наша власть станет единственно возможной формой существования. Ты ведь видела, чего я добился в результате моих экспериментов… Кстати, почему ты так долго молчала?

— Мне и сейчас тяжело говорить… поэтому пока ты не вправишь мне суставы рук, что вывернул цепями, и не снимешь цепи, больше не скажу тебе ни слова. Учти это не мое желание, это условие нашего дальнейшего общения.

— А ты коварна. Заставить меня поклясться и опять отказаться говорить… Ну да ладно, может это и хорошо, что ты такая…

Раф услышал, как зазвенели цепи, а его амулет сообщил ему, что дракон использовал магию. Потом он услышал, как тот тихо произнес:

— А ты на редкость терпелива… даже не вскрикнула. Ни тогда, ни сейчас… Ну что, так лучше?

— Лучше.

— Руками двигать можешь?

— Могу. Нормально все сделал.

— Потребовать не хочешь, чтоб еще и раны твои залечил? Заметь, я не говорю «хочешь». Я уже понял, что свое желание ты хочешь приберечь до более удобного момента.

— Зачем? Сейчас залечишь, а через пять минут снова изобьешь… Ты ведь уже понял, я не выполняю команд и делаю лишь то, что хочу сама… Так что не напрягайся. Можешь начинать избивать прямо сейчас. Командовать мной тебе не удастся.

— Может и цепи на тебя вновь надеть?

— Разговаривать с тобой в цепях и с вывернутыми руками не буду. А дальше делай что хочешь… Хочешь надевай и развлекайся в тишине. А хочешь, чтобы я хоть что-то говорила и отвечала тебе, развлекаться будешь без них.

— Ты что ничего не поняла? Я не хотел и не хочу причинять тебе вред, ты сама вынудила меня.

— Чем же я вынудила тебя? Я разве сопротивлялась тебе?

— Ты молчала. Я уговаривал тебя всю ночь.

— Я ведь уже сказала тебе, что делаю лишь то, что хочу сама… Ты сделал так, что мне захотелось начать говорить, и я начала, а заставить меня невозможно.

— Ты лжешь! Заставить можно кого угодно.

— Проверь… Убить сможешь, заставить — нет.

Раф расслышал тихий смех Къяры, а потом в ее голосе послышалась угроза:

— Только учти, после этой проверки один из нас точно умрет.

— Думаешь, я не сумею вовремя остановиться, чтобы не дать тебе умереть?

— Тебе придется не останавливаться, чтобы не умереть самому.

— Что ты имеешь в виду?

— Только то, что сказала…

— Ты говоришь загадками.

— Тебе для чего голова? Подумай немного и найдешь ответ.

— Хочешь сказать, что если я сейчас постараюсь тебя заставить, то потом даже если ты согласишься, то согласишься лишь с целью убить меня?

— Я это не говорила… это сказал ты.

— Что тебе мешает сделать это прямо сейчас?

— Я не хочу тебя убивать… поэтому ради этого я не хочу соглашаться на твое предложение… а другой мотивации у меня нет.

— Что держит тебя? Что? Этот твой уродский облик? Ты привыкла к нему? Хорошо, я не буду возражать, если ты будешь им пользоваться… Если тебе это так дорого, я соглашусь, чтобы потом ты выглядела именно так.

— Нет, это не главное… Главное, что я ненавижу, когда меня заставляют хоть что-то делать. Я не терплю этого.

— Я не заставлял… Я уговаривал… и уговаривал долго.

— Схватить, похитить, запереть, а потом начать уговаривать, используя слова: должна, будешь, тебе придется и тому подобное. Я не выношу всех этих слов. Я никому ничего не должна, не буду, и ничего мне не придется.

— Слушай, я не менее упрям, чем ты. Поэтому или ты скажешь, чем я могу мотивировать твое согласие, и я постараюсь сделать это. Или я рискну и постараюсь тебя заставить, чтобы ты согласилась, хотя бы из желания убить меня. А дальше посмотрим, получится это у тебя или нет.

— Откуда я знаю, чем можно мотивировать мое желание согласиться с твоим предложением. Думай. Может у тебя и получится.

— Я сделаю это с тобой прям сейчас и в этом твоем облике.

— Это убьет меня, ты знаешь. Если именно это твоя цель, можешь начинать. Мне абсолютно все равно как умереть. Я не боюсь смерти.

— Ты невозможна… с тобой разговаривать сплошное мучение.

— Это ты не доволен ничем… Когда я молчу — плохо, говорю — еще хуже. Ты скажи, что хочешь. Я ведь могу и помолчать снова.