Кай осторожно взял руку Къяры и поднес к губам.

— Я полностью в Вашей власти, госпожа… — проговорил он стандартный зарок и поцеловал руку.

— Встань.

— Как прикажете, госпожа, — поднимаясь с колен, произнес Кай.

— Ты что теперь всегда меня госпожой называть собираешься? — Къяра поморщилась.

— А Вы возражаете, госпожа? Тогда могу "госпожа учитель". Думаю, и обилайт и Владетель оценят такое обращение.

— Они, может, и оценят, а мне не нравится. Поэтому не надо так ко мне обращаться.

— Хорошо, учитель.

— Вот так уже лучше, — улыбнулась Къяра, — хотя наедине можешь и дальше обращаться на ты и по имени.

Потом помолчала немного и тихо добавила:

— Все, можешь идти. У тебя три дня, чтобы настроиться на наши с тобой новые отношения…

— Вы считаете, учитель, что я могу идти? Вы думаете, Вам кто-нибудь поверит, что, только надев на меня кабалит, Вы уже полностью меня подчинили?

— Поймал… и что ты предлагаешь?

— Вы должны наказать меня, хотя бы для видимости, и желательно, чтобы это видел Лукас, ведь именно он глаза и уши обилайта здесь, как я теперь понимаю.

— Ты на редкость догадлив, — Къяра усмехнулась и покачала головой, — и дернуло ведь тебя тогда столкнуться со мной, когда я шла именно с ним.

— Къяра, это был только вопрос времени, если не тогда, то что-то подобное случилось бы позже… Обилайт был прав, когда говорил, что это было логическое завершение. Я слишком ненавидел тебя тогда… — Кай воспользовался ее разрешением и назвал девушку так, как уже непроизвольно несколько раз называл за сегодняшний день.

— Кстати я никак не могу понять: за что ненавидел? — Къяра опустилась в одно из кресел, стоявших в углу комнаты. Потом рукой указала Каю на соседнее, — Садись и расскажи, мне интересно…

Кай сел, потом долгим взглядом посмотрел на свою учительницу:

— Дело не в тебе, как я понимаю сейчас, дело было во мне. Я не мог себя заставить подчиниться девчонке младше себя. И меня раздражали маги с легкостью принимающие твою власть. Это сейчас я понял, что ты действительно опытнее, сильнее и могущественнее меня, и что возраст здесь роли не играет. А еще я понял, что ты совсем не такая, какой кажешься на первый взгляд…

— И какой же я тебе тогда казалась?

— Высокомерной, опирающейся лишь на власть своего отца, надменной девчонкой. Меня раздражала даже твоя походка. Ты не идешь, ты снисходишь до окружающих…

— Ты не представляешь… — неожиданно весело рассмеялась Къяра, — сколько я училась так ходить… и как меня этому учили.

— Ты этому училась?

— А ты думал, я такой родилась? И сразу так пошла… и магией сразу владела и всеми заклинаниями… Да?

— Нет, конечно, я понимаю, что это глупость, но иногда так действительно, кажется. Я, например не понимаю, как тебе удалось достичь того уровня, которым ты владеешь за столь короткий срок.

— У меня были очень хорошие учителя, и меня очень жестко учили, еще жестче, чем я пытаюсь сейчас учить своих учеников…

— Къяра, я видел, как ты учишь… Это не учение, это пытка. Они же дети… нельзя так учить… ты требуешь то, на что у них просто нет сил… твои методы невозможно вынести…

— Я старше старшего из них меньше чем на два года, — лукаво улыбнулась Къяра, — и учили меня также, даже жестче и начали учить, как впрочем, и тебя в пять лет, и к семи я работала с восьмым уровнем… и ничего… вынесла… К тому же ты ведь видел, что на занятиях именно я держу всю энергетику. Или ты считаешь, что если я не плачу, то ничего не чувствую? А они чувствуют, потому что плачут?

— Къяра, то, что ты говоришь… это невозможно.

— Считаешь, что я лгу?

— Нет… но я удивлен, что ты еще жива… Кто тебя учил?

— Да многие… Начал Ольт, которого через два года отец жестоко казнил, потому что я посмела на него пожаловаться… больше такого я себе не позволяла. Потом Грег, а закончил уже обилайт.

— Ты не смела жаловаться, потому что Владетель казнил тех, на кого ты жалуешься? — пораженно спросил Кай.

— Если бы при тебе так кого-нибудь хоть раз казнили, ты бы тоже больше жаловаться не посмел…

— Что ты имеешь в виду?

— Лучше не спрашивай. Так как казнит Владетель, это даже зрелище ужасное, я уже не говорю про то, что чувствует тот, кого казнят. Отец способен медленно реструктуризировать мозг, только не спрашивай меня, что это такое… сейчас объяснять тебе это у меня нет ни сил, ни желания.

— На это способен только он?

— Нет, не только… А почему ты спрашиваешь?

— Это то, что угрожал тебя заставить делать обилайт?

— Да…

— А как он может тебя заставить это делать?