Поэтому, когда Писание провозглашает в Дан.(4:24): “Искупи грехи твои правдою и беззакония твои милосердием к бедным”, или в Лук.(10:28): “Так поступай, и будешь жить”, необходимо понимать прежде всего — что это за “исполнение”. Ибо в этих фрагментах, как я уже отмечал, Писание говорит скорее о вере во что-то конкретное, нежели о вере в абстрактное, скорее о вере в составном смысле, чем о вере в чистом, или простом смысле слова. Поэтому значение фрагмента: “Так поступай, и будешь жить”— таково: “Ты будешь жить за счет этого верного ‘исполнения’. Это ‘исполнение’ даст тебе жизнь исключительно за счет веры”. Такое оправдание принадлежит одной лишь вере, точно так же, как сотворение принадлежит Божественности. Тем не менее насколько верно и истинно говорить о Христе-Человеке, что Он сотворил все, настолько же допустимо и оправдание приписывать воплощенной вере, или верному “исполнению”. Таким образом, никто не должен думать — как обычно поступают софисты и лицемеры, — будто дела оправдывают абсолютно, [что они оправдывают] просто “как таковые”, и что добродетели и награды обетованы за этические дела, а не за дела, совершенные в вере, и только за них.

Так что давайте позволим Святому Духу говорить, как Он это делает в Писаниях, либо об абстрактной, чистой и простой вере, либо о конкретной, составной и воплощенной вере. Все, что приписывается делам, принадлежит вере. Ибо дела не следует понимать в этическом смысле. Их надлежит понимать в богословском смысле и с позиции веры. Таким образом, в богословии пусть вера всегда будет Божественностью дел, распространяемой через дела таким же образом, как Божественность [распространяется] через человеческую сущность Христа. Всякий, кто прикасается к теплу нагретого металла, прикасается и к [самому] металлу. И всякий, кто прикоснулся к коже Христа, воистину прикоснулся к Богу. Таким образом, вера — это, если можно так выразиться, “мастер на все руки” в делах. Итак, Авраам назван верным потому, что вера “распространялась через всего Авраама” . Таким образом, когда я смотрю на Авраама, творящего дела, я не вижу ничего от плотского Авраама, или от Авраама, который что-то совершает, но я вижу лишь Авраама верующего.

Я рассказываю все это столь усердно, чтобы ясно и четко раскрыть учение о вере и чтобы вы были способны ответить правильно и без труда на возражения оппонентов, которые путают философию и богословие, превращая богословские дела в дела этические. Дело в богословском представлении — это дело, совершенное в вере. Так человек в богословском понятии — это человек веры [верующий]. Аналогичным образом, праведный разум и добрая воля — это разум и воля, пребывающие в вере. Итак, вера в общем представлении — это Божественность в деле, в человеке и в членах его тела, как одна и единственная причина оправдания. Потом это приписывается веществу за счет формы, делу за счет веры. Царственная божественная власть дана Христу-Человеку не благодаря Его человеческой сущности, но по причине Его Божественности. Ибо Божественность одна сотворила все, безо всякого участия человеческой сущности. Так же, как не человеческая сущность победила грех и смерть, но “крючок, скрытый в черве, поразил дьявола, пытавшегося сожрать червя” . Таким образом, человеческая сущность ничего не могла бы достичь сама по себе. Божественность же, соединенная с человеческой сущностью, совершила все это одна, и человеческая сущность совершала это за счет Божественности. Итак, одна вера здесь оправдывает и совершает все. Тем не менее это приписано делам за счет веры.

Слова “исполнение” и “деяние” должны пониматься тремя способами: [1] по существу, или естественным образом (хотя софисты изобрели некие “нейтральные” дела, которые, как они говорят, не являются ни хорошими, ни плохими ), [2] с точки зрения этики и [3] с точки зрения богословия [теологически]. Когда речь идет о “делах по существу” и делах в этическом смысле, как я уже говорил, эти слова понимаются обычным образом. В богословии же они становятся совершенно новыми словами и обретают иное значение. Таким образом, все лицемеры, желающие получить оправдание на основании Закона и имеющие ложные представления о Боге, являются “исполнителями” с точки зрения этики. Против них здесь выступает Павел. Ибо их “исполнение” обосновывается этическими соображениями или человеческим здравым смыслом [праведным разумом] и доброй волей. Поэтому их деяния являются лишь этическими, или рациональными [разумными], а не богословскими и истинными, то есть подразумевающими веру. Таким образом, когда вы читаете в Писании о патриархах, пророках и царях, о том, что они совершали добрые дела, воскрешали мертвых, побеждали [завоевывали] царства и т.д., вам следует помнить, что эти и подобные утверждения должны истолковываться по новым, богословским принципам, так, как они объясняются в одиннадцатой главе Послания к Евреям — верою они творили правду, верою они воскрешали мертвых, верою они завоевывали царей и царства . Итак, вера осуществляет и наполняет [как бы “воодушевляет”] “исполнение”. И если наши оппоненты являются здравомыслящими людьми, то они не могут отрицать этого. Равно как они ничего не могут этому противопоставить. Они могут, конечно, кричать, что Писание часто говорит об “исполнении” и “совершении”. И мы постоянно будем отвечать на это, что Писание говорит об “исполнении” верою . Ибо разум, прежде чем совершать деяния, должен быть просвещен верою. Как только человек обретает истинное представление и знание о Боге, так в него воплощается и с ним объединяется деяние. Таким образом, все, что приписывается вере, позже приписывается и делам, но только за счет веры.

Я столь пространно описываю термин “исполнение” потому, что этого требует процитированный из Моисея фрагмент: “Кто не исполняет... всего”. Я думал также о том, что стоило бы увещевать студентов богословия тщательно различать истинное и лицемерное “исполнение”, “исполнение” этическое и “исполнение” богословское. Тогда они могут легко объяснить все фрагменты, которые, как кажется, утверждают о праведности дел. Как я уже говорил, истинное “исполнение” — это исполнение в вере, исполнение богословское, что-то такое, чего тот, кто стремится обрести праведность на основании дел, не имеет. Таким образом, всякий исполнитель Закона и всякий “этический святой”, стремящийся оправдаться посредством человеческой воли и разума, находится под проклятием, потому что он предстает пред Богом в самонадеянном уповании на собственную праведность. “Соблюдая” Закон, он не исполняет его. Это как раз то, что Павел называет “упованием на дела Закона”, а именно — то, что лицемеры соблюдают Закон, но все же, соблюдая его, они его не исполняют, потому что они понимают это “исполнение” соответственно этическим принципам, которые не применимы в богословии. Они совершают деяния, но деяния эти происходят от их самонадеянности и совершаются безо всякого, с богословской точки зрения, здравого обоснования и доброй воли, то есть без знания Бога и веры. Поэтому они слепы, заблуждаются и остаются под проклятием.

11. А что законом никто не оправдывается пред Богом, это ясно, потому что праведный верою жив будет.

Еще один аргумент, взятый из свидетельства пророка Аввакума. Это очень веское и ясное утверждение, выдвигаемое Павлом против всех заявлений о Законе и делах. Этим он как бы говорит: “К чему здесь долго дискутировать? Я приведу вам очень ясное свидетельство пророка, к которому никто не сможет придраться: ‘Праведный верою жив будет’. Если верою, значит не Законом, потому что Закон не от веры [не верою]”. И Павел истолковывает термин “вера” в его исключительном и антитетическом [“прямо противоположном”] смысле.

Софисты, готовые отказаться от Писаний, придираются к этому фрагменту следующим образом: “‘Праведный верою жив будет’, то есть той верою, которая активна, действенна, или ‘сформирована’ любовью. Но если вера ‘бесформенна’ [не сформирована любовью], то она не оправдывает”. Они сами придумали такое [превратное] истолкование, и этим они наносят немалый ущерб данному фрагменту. Если бы они называли “сформированную” [любовью] веру истинною верою, или верою в богословском понимании, или, как Павел называет ее, “нелицемерною” [искреннею] верою (1Тим.1:5), которую Бог называет верою, тогда это их истолкование не казалось бы мне оскорбительным. Ибо тогда вера не различалась бы с любовью. Она различалась бы с “тщетным представлением о вере”, подобно тому, как мы отличаем веру поддельную [неискреннюю] от веры истинной. Поддельная — это такая вера, которая слышит о Боге, Христе и всех таинствах воплощения и искупления, ухватывается за слышанное и может прекрасно разглагольствовать об этом. Но при этом все же реально существуют только пустое мнение и тщетное слушание, которые ничего не оставляют в сердце, но являются лишь “пустым звуком” о Евангелии, хотя о нем и произносится немало слов. Фактически — это вообще не вера. Ибо она не обновляет и не изменяет сердца. Она не порождает нового человека, но оставляет его при своем мнении и в прежнем образе жизни. Такая вера имеет весьма пагубное действие, и ее лучше вовсе не иметь. Лучше философ-моралист, чем лицемер, имеющий такую веру.

Если бы они отличали “веру сформированную [любовью]” от ложной, или поддельной веры, то такое различение вовсе не вызывало бы у меня антипатии. Но они говорят о вере, “сформированной любовью”, и рассуждают о двойственной вере, а именно — о вере “сформированной” и “несформированной”. К этому порочному и сатанинскому истолкованию я не могу питать ничего иного, кроме сильнейшего отвращения. “Хотя вселяемая вера, — говорят они, — которая является даром Святого Духа так же, как вера обретенная, которую мы сами производим своими многочисленными деяниями веры, может существовать, тем не менее, обе они [эти веры] являются ‘несформированными’ и должны быть сформированы любовью”. По их мнению, вера сама по себе подобна картине или какой-то прекрасной вещи, находящейся в темноте, она может быть постигнута, только когда свет — то есть любовь — достигает ее. И поэтому любовь якобы является “формой” веры, а вера — это лишь “содержание” любви. Таким образом, они предпочитают любовь вере и приписывают праведность не вере, но любви. Ибо то, действием чего предмет или объект становится тем, что он собою представляет, является самим этим предметом или объектом, но только в еще большей мере. Итак, не приписывая вере праведности, кроме разве что за счет любви, они не приписывают вере вообще ничего.