– За семь дней я умру, – грустно констатировала Николетта.

Вот тут меня охватил ужас. Николетте, очевидно, совсем плохо, раз она не вопит, не сучит ногами, не обвиняет всех вокруг в своей болезни.

– Сначала мы думали, – влезла в разговор Ленка, – что она снаружи испачкалась, ну бывает такое. Я вот разок купила себе халатик, недорого взяла, на рынке, хорошенький, зеленый. Нацепила его, вспотела и покрылась пятнами: краска с халата…

– Я все перепробовала, – перебила домработницу Николетта, – растворителем терла, скрабом, содой, кефиром, соком лимона, даже мылом для посуды! Бесполезно, только гуще цвет делается.

– Вовсе ничего не заметно, – дрожащим голосом вклинилась в монолог Вера, – так, легкая зелень…

Не слушая ее лепет, я ринулся к телефону и набрал «03». После появления в нашем доме Николая и Веры звонки в «Скорую» становятся дурной традицией. Совсем недавно я вызывал уже врачей, и вот пожалуйста – они потребовались вновь! Соединиться с диспетчером не удалось, сначала было прочно занято, потом никто не брал трубку. Оставалось удивляться, отчего эту помощь назвали «Скорой»! Решив не сдаваться, я набрал телефон клиники, где лежала Нора.

– Человеку плохо, можете прислать машину?

– Вы к нам прикреплены?

– Нет.

– Вызов платный, двести долларов.

– Девушка! Я не спрашиваю о цене! Записывайте адрес! – заорал я.

– Извините, сейчас все бригады заняты, позвоните к нам через два часа.

Я уставился на трубку. Через два часа? Вот это здорово! Как раз к похоронам успеют.

Поняв, что мое восхищение частной медициной получило ощутимый пинок, я снова предпринял попытку соединиться с муниципалами и с огромным облегчением услышал:

– Двадцать вторая, слушаю.

– Женщине плохо!

– Что случилось?

– Она позеленела, – выпалил я и осекся, сейчас девушка, решив, что ее разыгрывают, бросит трубку.

Но диспетчер невозмутимо продолжала:

– Другие симптомы?

– Ну… ведет себя не так, как всегда.

– Агрессивна?

– Наоборот, очень тихая, ласковая, понимаете…

– Адрес!

Я быстро продиктовал наши координаты.

– Ждите, – сказала девушка, – придет машина.

Я заметался по квартире, периодически подбегая к Николетте и спрашивая:

– Ну как? Ничего? Хочешь воды? Кофе? Чая? Сока? Конфет?

– Нет, Ванечка, спасибо, – пугающе вежливо отвечала маменька, приводя меня своим поведением в отчаяние.

Примерно четверть часа я бегал по комнатам, потом ожил звонок. Я понесся к двери. Слава богу, прибыли медики! Но на лестничной клетке стоял наш сосед, один раз мы с Норой помогли мужику [8] , и теперь Валерий иногда приходит к нам в гости. Несмотря на свое криминальное прошлое и полное отсутствие образования, Валерий человек, как это ни странно, интеллигентный, имеющий собственное понятие о приличиях. К нам он прибегает, когда его капитально достанут две бабы: жена и теща. Но просто так позвонить в дверь и заявить: «Здрассти, это я, не нальете ли сто граммов чаю» – Валера считает невежливым.

Поэтому он каждый раз находит достойный, по своему разумению, повод, чтобы оправдать свой визит ко мне. То он приносит банку лично сваренного варенья, то дарит кусок соленого сала или связку сушеных грибов. Мне жаль Валеру, несмотря на наличие семьи, он невероятно одинок. Ни жена, ни теща не испытывают к нему ни малейшего уважения, просто пользуются немереными деньгами, которые играючи зарабатывает муж и зять. На этом свете есть лишь одно существо, которое относится к Валерию с обожанием, впрочем, он тоже платит ему страстной любовью. Речь идет о коте по кличке Марс. Честно говоря, до недавнего времени сосед терпеть не мог кошек, но год назад, возвращаясь ночью домой в состоянии легкого подпития, он наступил на какой-то комочек. Сначала Валера решил, что это кусок ваты, но комочек неожиданно жалобно заплакал, и сосед понял: на тротуаре лежит крошечный котенок со сломанной лапой. Российский мужик, несмотря на любовь к выпивке и мордобою, в глубине души очень жалостлив. Валерий взял несчастного и поволок к ветеринару.

С тех пор кот, названный Марсом, превратился в громадное, наглое существо, употребляющее в пищу только парную телячью вырезку, купленную на рынке у определенного мясника. Валера души не чает в котяре, а тот бегает за хозяином, словно собака. Впрочем, у милейшего Марса, выросшего в сытости, на пуховой подушке, имеются маргинальные привычки, генетически полученные от матушки, питавшейся на помойке. В нашем доме нет мусоропровода. Отбросы жильцы складывают в пакеты и относят во двор. Так вот, Ленка иногда выставляет на лестницу мешок, набитый отходами, прислоняет его к стене, а потом идет одеваться. Валера же выпускает Марса размять лапы, кот любит гонять по ступенькам, наверное, он считает, что попал в фитнес-клуб. Марс умное животное, на улицу он не суется, понимает, что там ничего хорошего нет. К слову сказать, котяра очень хорош собой, он снежно-белый, невероятно пушистый, похожий на облако. Так вот, стоит этому вымытому специальным шампунем, надушенному духами, объевшемуся вырезки коту заприметить пакет, приготовленный для помойки, как в нем мигом просыпаются предки, которые провели свои кошачьи жизни в мусорных бачках. Марс бросается на полиэтиленовую упаковку, раздирает ее когтями и расшвыривает вокруг пустые пакеты, порожние банки и смятые обертки. Но в остальном Марс безупречен, в конце концов, у всех у нас имеются маленькие недостатки.

Увидав сейчас Валеру на пороге с каким-то предметом, закутанным в плед, я воскликнул:

– Прости, бога ради, к нам нельзя, Николетта заболела, ждем врача, давай потом поболтаем.

– Вань, – жалобно протянул Валерий, – извини, я понимаю, что не вовремя, но горе у меня! Беда! Ты человек образованный, институт закончил, может, поможешь, а?

– Что произошло?

Вздохнув, Валера развернул плед. От неожиданности я охнул. Внутри одеяла сидел Марс. Поняв, что хозяин освободил его от пут, котяра, мяукнув, спрыгнул на пол и юркнул в нашу квартиру. Глядя, как он, подняв хвост трубой, медленно шествует по коридору, я попытался прийти в себя. Марс частенько приходит к нам, он хорошо знает расположение комнат и сейчас продвигается на кухню. Шел он бодро, судя по всему, находился в прекрасном настроении, но была лишь одна маленькая пугающая деталь в его облике. Под белоснежной шерстью просвечивало тело интенсивно-зеленого цвета, такими же были и нос, внутренняя часть ушей, подушечки на лапах.