Тарасов и Мачихин переглянулись. Комбриг приложил руку к голове и, четко развернувшись, почти печатая строевой шаг, вышел из избы, вслед за командирами штаба.

**

...Десантники не всегда падают с неба. Хотя бригада и готовилась, еще в Зуевке, к прыжкам, линию фронта бригада переходила на лыжах. Да, по честному, какая там линия фронта? Все представляли ее огненной дугой, ощетинившейся злыми пулеметными очередями и тявканьем минометов. А тут немцы сидели в опорных пунктах - бывших деревнях. И, как правило, вдоль дорог. Потому как Демянский край - это сплошные болота. Незамерзающие. Только сверху метровый слой снега. Вот по нему десантники и шли на лыжах в рейд по немецким тылам.

Ночь. Мартовский легкий морозец. Белые призраки на белом снегу.

– Витек, постой...

– Ну чего там?
– раздраженно обернулся сержант Витька Заборских.

– Крепление, будь оно не ладно...

– Почему перед выходом не проверил?
– зло спросил командир отделения.

– Да проверил я!
– шепотом возмутился рядовой Шевцов.
– Пружина натирает чего-то...

– Не ори!
– свистящим шепотом ответил сержант, - Чего она у тебя там натирает?

– Да пятку...

– Разворачивайся и ползи назад. В расположение! Мне криворукие и косоногие тут не нужны. Сказал же еще вчера - все подогнать!
– сержант окончательно разозлился.

– Да подогнал я, Витек! Ботинки промокли, блин... Внизу вода сплошняком!

– Обратно, говорю, ползи!

– Не поползу!
– набычился Шевцов.
– У меня, между прочим, взрывчатка. И что я там скажу?

– А что я лейтенанту скажу, если ты, скотина, все отделение тормозишь, а значит, всю роту!

– Еще всю бригаду, скажи...
– обозлился Шевцов, дергая что-то под снегом.

– Вань, бригада - это мы!

– Скажешь, тоже...

– А кто еще?

Шевцов ничего не ответил, яростно дергая пружину крепления, впившуюся в промокший задник правого ботинка и натиравшую сухожилие. Кажется, ахиллово? Так его доктор на санподготовке называл?

– Ладно, Вить... Пошли. На привале посмотрю. Поможешь?

– Помогу. Только до привала еще как до Берлина раком.

– Доберемся и до Берлина.

Слева взлетела немецкая ракета.

Немцы их пускали экономно. Все-таки в котле сидели. Обычно не жалели ночью ни освещение, ни патроны. А здесь сидят как мыши. Раз в пятнадцать минут запускают. Еще реже шмальнут куда-то очередью. Или того хуже - одиночным. Больше намекая нашим - не спим, не спим! Нечего к нам за языками лазать!

А мимо две тысячи человек в белых маскхалатах в тыл проходят!

'Блин, как же все-таки тяжело идти!' - подумал Заборских, утирая пот с лица. Шли они на лыжах охотничьих. Широких - с ладонь. По целику на них не бегают. Ходят, высоко поднимая ноги. Колено до пояса. И так пятнадцать километров...

Под утро поднялась метель.

Идти стало сложнее. Но зато, хоть как-то следы заметало... Впрочем, после такого стада:

– четыре отдельных батальона;

– артминдивизион;

– отдельная разведывательно-самокатная рота;

– отдельная саперно-подрывная;

– рота связи;

– зенитно-пулеметная рота;

Две тысячи шестьсот человек в промежутке между двумя опорными пунктами - Кневицы и Беглово - а это всего лишь пять-шесть километров поля.

Впрочем, метель не помогла...

Когда рассвело, бригада устроилась на дневку...

– Шевцов, что у тебя с креплением?

– Не только у него, сержант, - откликнулся ефрейтор Коля Норицын.
– Почитай, пол-отделения маются. А то и пол-роты. А, стал быть, и пол-бригады.

Заборских ругнулся про себя. Несмотря на морозную зиму - в феврале до минус сорока двух доходило - болота так и не замерзли.

Десантники проваливались до самой воды - сами здоровяки и груз у каждого - пол-центнера.

Сначала думали идти в валенках. Хотя днем и припекало уже по-весеннему, ночью мороз трещал, опускаясь до двадцати пяти, а то и тридцати. Но потом комбриг приказал идти в ботинках. А крепление по ботинку скользит, сволочь, и начинает по сухожилию ездить вверх-вниз. Некоторые уже пластырями потертости заклеивают.

– Все живы?
– подошел комвзвода, младший лейтенант со смешной фамилией Юрчик.

– Так точно, товарищ командир!
– козырнул Заборских.
– Только вот...

– Знаю, - оборвал его комвзвода.
– Решим этот вопрос. Пока отдыхайте. Костры не разводить. Не курить. Паек не трогать.

– А как тогда отдыхать?
– спросил кто-то из десантников.

Млалей обернулся на голос:

– Можешь посрать сходить. Только бумаги тебе не выдам. Так что пользуйся свежим снежком. Вот тебе и развлечение.

Отделение тихо захихикало. Тихо, потому что все, в немецком тылу уже...