Шрифт:
Я машинально крутанул руль.
– Стой, – велел Егор, – там проезда нет, пошли пешком.
Глава 7
Увы, я не принадлежу к тем людям, которые, испытав стресс, мгновенно приходят в себя. Мне требуется некоторое время для осмысления событий, а вот Егор моментально подстраивается под обстоятельства.
Он весьма бойко, правда, не так быстро, как всегда, шагал вперед, я плелся за ним, спотыкаясь о куски битого кирпича и торчащие из земли железные прутья. В голове гудело, уши словно заткнули ватой.
– Сюда, – приказал Дружинин, – второй подъезд, пятый этаж.
Я окинул взглядом затрапезную пятиэтажку и только сейчас догадался спросить:
– К кому мы приехали?
– Ко мне, – ответил Егор и, толкнув дверь, вошел в загаженное парадное.
– К тебе? – изумился я. – Хочешь сказать, что имеешь тут квартиру?
Дружинин спросил:
– Белкина помнишь? Фотографа?
– Семена? Конечно, но он умер, или… ой… он тоже?
– Не ерунди, – буркнул Егор, поднимаясь по заплеванным ступенькам, – Сенька спился. Последний год вообще плохой был, у него опухоль нашли, злокачественную.
– Я не знал.
– А никто не знал, – перебил меня Егор, – с Семеном люди давно общаться перестали, я на него случайно наткнулся, в метро.
– Ты? В подземке?
Дружинин кивнул.
– Я тогда в пробку попал, почти час простоял, понял – опоздаю на важную встречу, ну и спустился в метро, гляжу: на скамейке Сенька сидит. Поговорили мы. Он, как про болячку узнал, бухать бросил, да поздно. Денег нет, а бесплатная медицина сам знаешь какая. В общем, я его в клинику устроил, где он и умер в хороших условиях. Как человек ушел, и не под табличкой с номером лежит, а честь по чести, в личной могиле, с памятником.
Я воззрился на Егора, ей-богу, он не устает меня поражать! Он не подумал о десятках людей, которые схватятся за сердце при виде ожившего покойника, и пожалел Белкина, абсолютно маргинального субъекта, которому никто бы руки не подал!
– А после его смерти выяснилось, – слегка запыхавшись, сообщил Егор, – что Сенька мне квартирку завещал, так сказать, в благодарность. Че с ней делать, ума не приложу. Продать? Так она две копейки стоит, и вообще, чтобы продать, жилище в порядок привести следует, а мне недосуг ерундой заниматься. И вот сейчас халупа пригодилась, о ней никто не знает. Входи, Ваньша!
Егор остановился у обшарпанной двери.
– Она заперта, – сказал я.
Приятель пожал плечами:
– Вышибем, если ключа нет.
С этими словами он поднял руку и легко оторвал наличник, за ним открылась полость, я увидел гвоздик, а на нем колечко с ключом.
– Во, – констатировал Дружинин, – пожалуйста, висит себе. Семен придумал захоронку, потому что терял постоянно по пьяни ключи.
Очутившись в небольшой комнатенке, Егор плюхнулся на продавленный диван и велел:
– Значит, так, Ваня! Слушай внимательно! Я все обдумал и решил! Поживу тут!
– В этой грязной норе?! Но это невозможно!
– Почему?
– Ну… потому!
– Замечательный аргумент, – усмехнулся Егор, – сделай одолжение, не перебивай. Мне нужно во что бы то ни стало выяснить, кто задумал похоронить живьем господина Дружинина. Кто у нас такой кровожадный, а? Но для того, чтобы ты, Ваня, мог спокойно работать, я должен считаться покойником. Пусть организатор преступления чувствует себя в полнейшей безопасности: Егор на том свете, все получилось шоколадно. Квартира Белкина – лучшее место в подобной ситуации. Во-первых, о ней никто не знает, во-вторых, район непрестижный, сюда наши общие знакомые не заруливают, в-третьих, соседи всегда пьяные, им наплевать на окружающих. Продукты я куплю… Кстати, Ваньша, насчет денег! Съездишь в одну контору, назовешь пароль – и тебе выдадут конверт. Не бойся, вопросов задавать не станут, ребята специализируются на выполнении деликатных просьб. Гонорар тебе заплачу отличный.
– Прости, не понимаю, о чем ты? – спросил я.
Егор потер нос.
– Фу, воняет тут, надо проветрить. О чем я веду речь? Есть офис, где у меня притырены денежки, так, на всякий случай, если понадобится энную сумму взять, не светясь. Ты получишь тугрики и купишь мне кое-что: спортивный костюм, белье, еду, книги, телик, а то я с ума от скуки сойду. Надеюсь, ты недолго провозишься!
– Если дашь список, то за день я управлюсь!
– Я не о покупках!
– А о чем?
– Ваня, найди моего убийцу!
– Но ты жив и…
– Ваня! Меня хотели убить!
– Навряд ли я сумею…
– Сможешь, я тебе помогу.
– Однако…
– Иван Павлович, – вздохнул Егор, – насколько я знаю, в твоей жизни есть одна проблема.
– Увы, их много!
– Глобальная!
– Какую ты имеешь в виду?
– Квартиру, – пояснил Егор, – наличие собственной жилплощади.
Я вздрогнул, вот уж не в бровь, а в глаз. Егор насыпал соли в открытую рану. Я, по сути, бомж. Нет, у меня имеется московская прописка, я родился в столице и всю жизнь живу здесь, но маленькая деталь: мои родные пенаты – это отцовская квартира, где проживает моя матушка Николетта. Основным побудительным мотивом для устройства на службу к Элеоноре было предложение ею мне личной комнаты. Существовать под одной крышей с маменькой я категорически не способен. Все годы секретарства я пытаюсь собрать деньги на личную нору, но, увы, цены на квадратные метры растут намного быстрее, чем моя зарплата. Иногда в голову закрадывается подлая мысль: что, если с Норой, не дай бог, случится неприятность, куда денусь я?