– Вава, – заявила она, – тут целых три этажа, куда пойдем сначала?

– А зачем тебе кровать? – весьма неосторожно поинтересовался я.

– Господи, – подпрыгнула маменька, – я же не могу лечь на старое брачное ложе!

– Почему? – я вновь проявил редкостную тупость. – У тебя спальня настоящей карельской березы, теперь такую днем с огнем не сыщешь!

Николетта ущипнула меня за бок и, покосившись на Владимира Ивановича, который, выпав из состояния спящего сурка, ощупывал ближайшую к нему софу, бормотнула:

– Вава, на карельской березе я спала еще с Павлом! Это не этично, компренэ? Вольдемар обидится!

– По-моему, Владимиру Ивановичу все равно, – отметил я, но Николетта уже ринулась к мужу.

– Дорогой, брось осматривать барахло! Девушка, эй, вы, вы в невозможно короткой юбке, право, зря администрация позволяет продавцам так одеваться! Где тут кровати, достойные меня?

Девица окинула взглядом Николетту, потом очень мило ответила:

– Я не продавец, но полагаю, бабуся, тебе подойдут дровни, сделанные на Чукотке.

Николетта заморгала, а юная покупательница, быстро повернувшись на каблучках, ушла прочь.

– Чукотские дровни?! – взвизгнула, придя в себя, маменька.

– Подобным мы не торгуем, – презрительно ответила соизволившая подойти к нам продавщица.

Лицо маменьки приобрело цвет переспелой свеклы, я закрыл глаза и мысленно начал возносить молитвы. Сейчас тут случится цунами с землетрясением.

– Любезнейшая, – вдруг произнес Владимир Иванович, – выслушайте меня внимательно. При всем моем уважении к Чукотке, сомнительно, что там есть густые леса для производства мебели. Кровать я хочу – хай-класса. Моя жена должна получить все лучшее, потому что она моя жена. Понятно объясняю?

Продавщица закивала.

– Давайте поступим так, – вещал Владимир Иванович, – я буду задавать вопросы, а вы отвечайте, – слева что выставлено?

– Италия, – пискнула девочка.

– Цена?

– В районе тысячи долларов!

– Не пойдет, – отмел Владимир Иванович, – а там?

– Италия, – словно попугай твердила продавщица, – эксклюзив!

– Цена?

– Две тысячи.

– Не пойдет. А слева? За колонной?

– Это эксклюзив первый сорт, настоящая Италия!

– Цена?

– Пять тысяч.

– Шпон?

– Э… э… нет.

– Не надо лгать! – улыбнулся Владимир Иванович. – Так за пять тысяч массив?

– Нет, – честно призналась девочка.

– Умница, – кивнул отчим, достал кошелек, вытащил оттуда купюру, сунул девушке в карман форменной курточки и сказал: – Ангел, ведите нас туда, где продают НАСТОЯЩУЮ мебель. Вас как зовут?

– Лера. Нужно пойти вверх.

– Вперед, Лерочка, – приказал отчим.

Мы поднялись по лестнице.

– Это Италия, – с придыханием заявила Лера, тыча пальчиком в здоровенный гроб, украшенный орнаментом, – настоящая!

– Более настоящая, чем та, внизу? – уточнил Владимир Иванович.

– Совсем родная, – кивнула Лера, – массив, ручная резьба! Десять тысяч!

– Ну как? – повернулся муж к молодой жене.

– Фу, – скривилась маменька, – нет медальонов.

– Слыхали? – поинтересовался Владимир Иванович у Леры. – Медальоны имеем?

Лицо девушки позеленело.

– На третьем этаже, – прошептала она, – эксклюзив бизнес-класса. Но там дорого!

– Наш размерчик, – потер руки Владимир Иванович, – пошли!

– Наверху есть свой продавец, – сообщила Лера и заорала: – Альбина Сергеевна!

– В чем дело? – донеслось сбоку, и перед нами предстала дама лет сорока, с ботоксно гладким лицом. – Лера, не кричи!

– Вот, Альбина Сергеевна, – обморочным голосом объявила Лера, – покупатели, на третий этаж!

Дама профессионально цепким взором окинула Николетту и воскликнула:

– Понятное дело! Таким людям нечего делать внизу, ступай, Валерия, займись делом, видишь, там трое ходят, в синтепоновых куртках.

Девушку словно ветром сдуло, Альбина Сергеевна повернулась к нам.

– Учишь их, учишь, – горько воскликнула она, – а все не впрок! В голове танцульки, жвачка, кино… до работы дела нет! Уж не пыталась ли безумная Валерия показать вам мебель из Тонго?

– Нет, – кокетливо ответила маменька.

– И на том спасибо, – кивнула Альбина Сергеевна, – это Тонго! В общем, без комментариев. Нет, не умеет молодежь вычленить истинного клиента. Вам нужна НАСТОЯЩАЯ Италия!

– Верно, – крякнул отчим.