– Поспи с мое на рванине, на полу, другое запоешь, – окрысился Илья.

Вера взяла его за руку:

– Пошли.

– Куда? – растерялся уголовник.

– К тебе, на рванину, – сказала Вера.

Илья попятился.

– Ты сумасшедшая? – спросил он. – А вдруг у меня баба есть?

– Я ее убью, – прошептала Вера, – задушу, только чтобы быть с тобой.

Парень покачал головой:

– Странно как-то! С чего бы тебе мне на шею вешаться!

Вера обвила руками шею Ильи, приблизила свое лицо вплотную к его и, безотрывно глядя в невероятно, нереально синие глаза, ответила:

– Ты приснился мне прошлой ночью, я тебя полюбила сразу и на всю жизнь.

– Эй, постой, – испугался столь бешеного натиска Илья, – ты врешь!

– Хорошо, – кивнула Вера, – можешь здесь подождать?

– Зачем? – насторожился он, но Вера уже бежала к подъезду.

Ноги ее разъезжались в разные стороны, руки тряслись, больше всего она опасалась, что Илья убежит прочь. Как потом найти его?

Когда Верочка, не чуя под собой земли, принеслась назад, Илья стоял в переулке.

– Вот, смотри, – запыхавшись, сказала профессорская дочь и раскрыла небольшую сумку.

Илья заглянул внутрь и присвистнул.

– Где взяла?

– Драгоценности мамины, кое-что от бабушки осталось, а деньги отцу выдали, это премия по итогам квартала, – пояснила Верочка, – видишь, я с приданым.

Илья нервно оглянулся, схватил девушку за руку и, бросив:

– Рвем когти, – повел ее к остановке трамвая.

Началась новая, восхитительная, на взгляд Веры, жизнь. Для начала она изменила свою внешность, отстригла длинные, до пояса, косы, превратилась в пергидрольную блондинку и сделала перманент. Скромная студентка выщипала брови, стала активно пользоваться пудрой и ярко-красной губной помадой. Естественно, в институте Верочка более не появлялась, домой не звонила, о себе не напоминала. Илья раздобыл паспорт на имя Маши Зоркой, колхозницы, приехавшей в Москву из-за Урала.

Участковому, заглянувшему в барак, где жил Илья, парень спокойно показал ее паспорт и заявил:

– Слышь, гражданин начальник, не зверствуй! Сеструха она мне, двоюродная. В колхозе жрать нечего, вот, хочет в Москве счастья попытать. Девка тихая, беды не будет.

– Ладно, – согласился легавый, пряча в карман вынутую из паспорта купюру, – но чтоб ни-ни! В противном случае, если жалобу услышу, назад ее отправлю.

Илья кивнул:

– Будь спок! Пригляжу за сеструхой.

– Охо-хо, – вздохнул участковый, – то-то и оно, что ты за ней приглядывать будешь.

– Разве я в чем-то плохом замечен? – без улыбки поинтересовался Илья.

– Вроде нет, – с некоторым сомнением ответил милиционер.

– Ну и лады, – повеселел парень, – а сеструху я определю на ткачиху учиться.

– Хорошее дело, – согласился представитель закона и ушел.

Ясное дело, ни на какую фабрику работать Верочка не пошла, они с Ильей начали грабить людей. Действовала парочка с огромной фантазией, никогда не повторяясь. Ну, допустим: Вере покупают билет в двухместное купе по маршруту Москва–Ленинград. Кто в пятидесятые годы мог позволить себе подобную поездку? Ночь на полке стоила немыслимых для рядового советского гражданина денег. В СВ ездили директора заводов, известные артисты, писатели.

Но Верочка решила путешествовать с комфортом, ее соседом оказался пожилой профессор, получивший в Москве крупную премию. Он похвастался значком лауреата и простодушно воскликнул:

– Внучка замуж выходит, я все гадал, какой ей подарок сделать, а теперь куплю дачку, молодым квартиру оставлю.

Верочка одобрила планы дедушки, выпила с ним пару стаканов чая и легла спать. Утром они с профессором расстались друзьями. Что испытал милый старичок, когда, приехав к своей внучке, вынул из кармана «куклу» – пачку аккуратно нарезанной бумаги с одной настоящей верхней купюрой, Вера не знала, да это ей было не интересно.

Финт с поездом провернули один раз, повторять этот прием посчитали опасным, сопоставят в ментовке факты и выследят Веру. Еще ей понравился трюк со сберкассой. Илья выследил пожилую женщину, снявшую большую сумму денег. Бабенка вела себя глупо, подошла к окошечку и театральным шепотом прошипела:

– Я тут вчера заказывала… кучу денег… вы уж их заверните получше… спрячу в карман!

Потом, озираясь и оглядываясь, баба побежала по улице, и тут настал час Верочки. С громким криком она стала падать и, чтобы не рухнуть на тротуар, уцепилась за тетку, той пришлось остановиться.

– Ой, простите, – заверещала Вера, – я споткнулась.

– Ничего, – процедила баба.

– Ей-богу, неудобно, – чуть не рыдала Завьялова.

Хорошо одетая, идеально причесанная Верочка не вызвала у тетки никаких подозрений, да и заняло все от силы пару минут, но их хватило Илье, чтобы незаметно вытащить из кармана богатой дуры сверток и сунуть туда все ту же «куклу».

Что потом произошло с ограбленной, Веру не заботило, как и не волновала судьба родителей. Впрочем, о том, что случилось с отцом и матерью, Вера все же узнала, ехала в вагоне метро и случайно заглянула в газету, которую читал ее сосед. В глаза бросился заголовок «Академик Завьялов и его жена погибли при аварии в рейсовом автобусе». Другая бы девушка, даже сбежав от родителей, попросила у пассажира газету. Но Вера равнодушно отвернулась. Время, когда она отзывалась на фамилию Завьялова, прошло безвозвратно, с тех пор Верочка побывала Машей Зоркой, Аней Костиковой, Светланой Варенцовой. Верочка принадлежала к редкой породе людей, у которых в сердце могла жить любовь к одному человеку, и это чувство она подарила Илье.