Внутри за стеной обнаружился просторный парк со старыми деревьями, клумбами, зелеными газонами и благословенной тенью. Но в такую жару не спасала даже тень: видимо, поэтому аллеи и лужайки выглядели безлюдными, как, впрочем, и административное здание, расположенное неподалеку от входа. Берл оставил Кольку в кондиционированном холодке приемной и сунулся в первый попавшийся кабинет, показавшийся ему обитаемым. Густо накрашенная брюнетка, обвешанная золотыми украшениями наподобие новогодней елки, подняла на него сонные глаза.

— Извините за вторжение, — галантно поклонился Берл. — Я пришел навестить госпожу Сару Элинсон. Не подскажете ли, где я могу ее найти?

Брюнетка зевнула и принялась тыкать в клавиатуру толстым указательным пальцем о двух перстнях. «Ага, тебя-то тут и охраняют, — подумал Берл. — Это ж, как минимум, половина золотого запаса всей страны…» Каждый отпечатанный знак сопровождался мелодичным звоном цепей и браслетов. Сыграв таким образом целую увертюру, брюнетка всмотрелась в экран и басом сообщила:

— Четвертый корпус. Главная аллея, направо.

Берл поблагодарил и вышел к Кольке.

— Жива наша Сарочка… — сказал он. — Если б еще и в своем уме оказалась…

В четвертом корпусе стоял устойчивый неприятный запах, неизбежно сопровождающий учреждения подобного рода: смесь ароматов кухни, лекарств и старого человеческого тела.

— Сара? — переспросила дебелая медсестра за стойкой. — Это там, с киселем.

Берл взглянул в направлении указующей руки. В большой комнате, служившей, вероятно, обеденным залом и гостиной одновременно, сидели за столиками в своих инваличных колясках очень старые люди. На одной из стен светился экран телевизора — светился без звука и абсолютно впустую, поскольку никто из обитателей комнаты не обращал на него ровно никакого внимания. Большинство стариков кемарили, свесив голову на грудь; другие отрешенно смотрели в пространство или бесцельно водили пальцами по клеенке стола. За столом, на который показала медсестра, сидели двое: сухонький старичок с белым хохолком на почти лысой макушке и толстая старуха в бумажном нагруднике. Старичок спал, кивая своим хохолком, в то время как его соседка гипнотизировала стоявшую перед ней пластмассовую кружку с киселем. Берл почувствовал разочарование — он представлял себе Сару совершенно иначе.

Но выбирать не приходилось. Колька и Берл подошли к столу и наклонились к старухе с обеих сторон.

— Сара?

Но Сара полностью игнорировала их присутствие. Она продолжала пристально смотреть на кружку, как будто рассчитывая на то, что кисель вот-вот совершит самостоятельное перемещение со стола в ее слегка приоткрытый беззубый рот.

— Сара? — Колька осторожно тронул старуху за плечо.

Она вздрогнула и тихо, но отчетливо произнесла:

— Кукандикан.

— Что?

— Кукандикан… — повторила старуха громче. — Кукандикан!

Колька вопросительно посмотрел на Берла, но тот только беспомощно пожал плечами. Такого слова не существовало ни в одном из известных ему языков.

— Кукандикан! — выкрикнула старуха и посмотрела на Кольку совершенно безумными глазами. — Кукандикан!!

Берл оглянулся на медсестру, которая спокойно разговаривала по телефону. По всей видимости, происходящее нисколько не выходило за рамки обычного.

— Что такое кукандикан, Сара? — спросил он, уже понимая, что осмысленного ответа не будет.

Но ответ тем не менее последовал, хотя и не от Сары.

— А этого никто не знает, господа…

Говорил разбуженный старухиными воплями старичок с хохолком.

— Она только это и говорит. Кукандикан и все тут… — он тоненько рассмеялся. — Я так думаю, что это имя индейского вождя. А может, и что-то инопланетное, из параллельных миров, так сказать. Потому что в этом мире Ривка не живет уже лет десять. Я имею в виду разум. Тело еще здесь, по крайней мере частично.

— Ривка? — переспросил Берл. — Разве это не Сара?

— Конечно, нет, что вы… — старичок, казалось, даже обиделся от чудовищности подобного предположения. — Сара, слава Богу, еще в своем уме. Вон она, там, с филиппинкой.

— Кукандикан, — уже спокойнее подтвердила Ривка.

Через два стола от них, ближе к окну, сидела в инвалидном кресле старушка с таким же, как у Ривки, бумажным нагрудничком. Рядом примостилась на стуле девушка азиатского вида с кружкой в руках. Она кормила старушку киселем с ложечки. Та послушно открывала рот, вытягивая из кофты шею, как большая деликатная черепаха. «Неужели и эта — ку-ку? — подумал Берл. — Кукандикан…»

Он подошел и поклонился.

— Сара? Госпожа Элинсон?

Старушка кивнула. Взгляд у нее был живой и любопытный… что, в общем, еще ничего не гарантировало. Филиппинка поставила кружку на стол.

— Меня зовут Мики, — церемонно представился Берл. — А это мой друг Николай, Коля. Он не говорит на иврите, поэтому, если можно — по-русски. Мы хотели бы узнать у вас кое-что о нашей общей знакомой по имени Геля. Возможно, вы ее помните. Вы тогда работали психологом в Северном полицейском управлении…