«Мышиный спасатель». В этом весь мой Ладка.

Однако, тенденция.

Уснуть я не могу, то ли из-за того, что утром спал почти до двенадцати, то ли потому, что мысли всякие лезут в голову. А главная мысль: «Как ко всей этой истории относиться?» Хорошо, конечно, весело посмеяться и побалагурить, а если за этим действительно что-то стоит? И откуда только взялся этот Марио на мою голову, со своей дурацкой папкой. Ведь не один-два-три — многовато пунктиков насчитывается. Так как: тенденция или не тенденция? Без стакана, как говорится, не разберешься. «О!!», думаю, это уже не мысль, а идея. Встаю потихоньку, чтобы Инну не разбудить, и заливаю пару ледяных кубиков чистой и прозрачной, как слеза, из морозилки. Включаю комп, и пока он грузится, ловлю себя на том, что братцы-кубики уже одиноко дренькают о стекло. Покрываю их снова и даю себе слово больше так не делать.

Принимаюсь дополнять таблицу, которую забросили на полпути. Начинать с негатива как-то не хочется. Итак, что мы имеем в плюсе:

Всего десять строчек получилось, а Марио почему-то говорил о тринадцати. Наверно, он ошибся. Или у него где-то есть еще материалы, которые он просто не положил в папку. Перехожу к отрицательной части:

Есть о чем задуматься. Я, конечно, не люблю, когда обижают детей и женщин, но не убивать же. Скажешь иногда в сердцах: «Чтоб ты сдох, паскуда!» А если тебя подслушает в это время тот, кто принимает решение? И паскуда сдохнет. Кто прокурор, что вынес приговор, а кто исполнитель? И виноват ли исполнитель, Аннушка небезызвестная? Как Марио сказал: «Повышение вероятности события». Является ли преступлением повышение вероятности события, разлитие масла, например? Иди разберись. Если просто наступить человеку на ногу грязным сапогом, а он после этого впадает в раздраженное состояние и попадает под трамвай безо всякой Аннушки, это как? Ведь наступивший ему на ногу, получается, вероятность-то и повысил. Или, скажем, сделали женщине прическу неудачную, обкорнали в парикмахерской — идет она домой, и на красный свет не реагирует. Парикмахера казнить, или как? С Инной чего случись… Так попадись мне этот парикмахер в магазине: получит Xerxes [55] Blue в сочетании с Bubbles [56] — это уж по меньшей мере, можно еще и Wood Box [57] добавить, для надежности.

«Жених» этот, Stormy Sea, кому он мешал? Ходил парень одновременно за двумя девками: одна — дома, другая — в подсобке или на складе, так весь ангар потешался. За спиной у Нурит смеялись, конечно, но вида не подавали. Не знаю, что Нурит себе думала, да только выйди она после такого quicky из туалета, как туда в момент Марципан шмыгал. Лишил я, выходит дело, всех сотоварищей бесплатного зрелища и вечной темы для пересудов. И что молодые и красивые девчонки на таких плюгавых вешаются, за что любят? Нурит, как узнала про свадьбу, неделю на работе не появлялась, а потом, глядим, опять хахаль начал ходить, как ни в чем не бывало.

Правильно в народе говорят: «Не клянись с рюмкой в руке». Разволновался я что-то, зря слово себе давал. Одно утешение, в отсутствие свидетелей самому себя прощать как-то не зазорно, глаза не колет. Ощущение, только странное какое-то, полного непонимания, что происходит.

Вспомнилась весна восемьдесят третьего… У нас в КБ объявили, что очередные испытания будут на Черном море, а не на Белом. Что сразу началось! Белое-то море всем уже поперек горла, а тут путевки на курорт чуть-ли не на месяц. Какие страсти разгорелись за места на испытаниях! Только напрасно копья ломались и жопы лизались — андроповский указ помните, о «повышении дисциплины»? Вот-вот, заперли всех на базе под Севастополем, а в городе военные патрули командировочных по пляжам да по кафе вылавливают. Но не в том суть, начинаем свою ИСС-ку запускать с мышами — все дохлые всплывают. И глубина-то небольшая, семьдесят метров всего, а дохнут, сволочи. На Белом море все отлично было, мы победителями на испытания ехали. Устинов хотел достижениями перед Политбюро похвастаться — из-за этого Черное-то море и выбрали. А мы со своими мышами были кем-то вроде клоунов в программе, чтобы господ позабавить. От этой забавы, правда, наше финансирование зависело, поэтому, сами понимаете: дирекция, партком. Первый отдел себя выше всех ставит — того и гляди в саботаже и измене обвинят, а мыши дохнут, проклятые. Кессонка вроде, а точно сказать никто не может. Надо мышей в Москву срочно отправлять. Инке в институт. Договорились, конечно, с гражданской авиацией. Привозим в Симферополь ящик с мышами, обложенными сухим льдом, прямо на летное поле, а летчик в последний момент видит, что из ящика белый дымок через щели пробивается.

— Вы что, — говорит, — охуели, мужики! Сухой лед в самолет! Я еще жить хочу!

— А что делать, — спрашиваем, — мы же хотели, как лучше.

— Что за груз-то?

Показываем ему накладную: «Секретно. Мышь белая мертвая — 27 шт.» Вижу, пилоту нашему как-то плохо становится — не верит. По поводу прибытия Полибюро в Крыму чрезвычайное положение объявили, аэропорт — зона повышенного внимания.

— Не повезу, — говорит, — в другое время, может, и взял бы, а сейчас, вы уж извините, мужики.

Не знаю, что и предпринять, нам мышей позарез отправить надо. Дело жизни и смерти.

— Слушай, а что нам делать-то? Ведь это правда мыши, я тебе могу ящик открыть, сам посмотри. Возьми вот, в подарок от подводников, — даю летчику плоскую фляжку из титана на пол-литра спирта, полную, конечно.

— Сухой лед, — говорит, — никак не могу. Идите в буфет, скажите, Игорь послал, заполните ящик обычным льдом — тогда возьму.

— Протечет ведь.

— Хрен с ним, пусть течет. Соображать-то надо, мужики, углекислый газ — и в самолет.