857 Лютер вводит здесь новый термин sanificati, который объясняет словами: sani fientes. 858 Августин, Contra Juliamun, II, 4,8, Patrotogia, Series Latina, XL1V, 679.

859 Строго говоря, данный термин отсутствует в русских справочниках и словарях. Кроме того, что сказано в примечании, имеющемся по этому поводу в англ. переводе (см. далее, след. п. примечаний), можно добавить, что здесь могут иметься в виду также различные группировки кальвинистского толка, придерживающиеся концепции искупления избранных (particular atonement), например, предшественники партикулярных баптистов и т.п.
– Перев.

860 См. прим.36 в главе 4 данной книги.

861 В оригинале: "дух разбитый", Лютер добавляет в скобках: (то есть сокрушенный).
– Перев.

862 См. Иерем.11:13.

863 Досл.: находятся в процессе исцеления".
– Перев. 864 Августин, Contra Julianum, II, 5,12, Patrologia, Series Latina, XLIV, 682. 865 Лютер имеет в виду теологов, обеспокоенных философскими различиями, в данном случае - вопросом о том, состоит ли душа из отдельных и независимых частей или сил. Аристотелевские цорих (рихт)<^ были основой для этих обсуждений.

866 Patrologia, Series Latino, XLIV, 722. 867 Contra Julianum, II, 9,32, Patrologia, Series Latina, XLIV, 696. 868 Или: "Это называется как бы грехом".
– Перев. 869 Августин, De nuptiis et concupiscentia ad Valerium, 1,23,25, Patrologia, Series Latina, XLIV, 428.

870 Фрагмент, используемый Лютером, при дословном переводе звучит с несколько иным оттенком: "Ходите в Духе и не исполняйте вожделений плоти".
– Перев. 871 В оригинале, в соответствие с используемой цитатой (см. предыдущее примечание): ""Не исполняйте", то есть "не завершайте их согласием своей воли".
– Перев. 872 Августин, Contra Julianum, 26,62, Patrologia, Series Latina, XLIV, 733 f. 873 Термином recentiores doctores Лютер, вероятно, называет людей, определенных таким образом его учителем Трутветтером, а именно - Скота и Оккама. Термином "древние доктора" (antiqui) Лютер называет главным образом Августина и Амвросия.

Глава 8

3. "Как закон, ослабленный плотью, был бессилен..."

Итак, где же свободная воля? Где же те люди, которые пытаются утверждать, что мы из побуждений наших естественных сил можем любить874 Бога более всего на свете? Если бы я сказал, что от нас требуется невозможное, то был бы повсюду предан анафеме. Но в рассматриваемом фрагменте Апостол говорит, что Закон в самом деле не мог осудить греха, что он сам по себе был немощен из-за плоти. Это то, о чем я говорил раньше очень часто, а именно - что мы не можем исполнить Закон самостоятельно, и что бесполезно говорить, будто мы можем исполнить Закон благодаря сущности [совершенных] дел, а не по намерению Законодателя, как будто бы желание и возможность находятся в наших силах, а не приходят путем, установленным Богом, а именно - по благодати. И на основании такого рассуждения [делается вывод, что] благодать полезна, но отнюдь не необходима, и мы не получили порочной природы через грех Адама, но совершенны в своих естественных [природных] силах. По этой причине философия столь настойчиво утверждает, будто бы наш разум всегда выступает за лучшее875, а мы сочинили много историй о законе сути [природы].

Конечно, это правда, что закон сути [закон природы] известен всем людям, и что наш разум выступает за лучшее, но что это за лучшее? Он выступает за лучшее не с позиции Божьей, но с нашей собственной позиции, то есть за то, что является благим порочным образом. Ибо он во всем ищет себя и своего, но не Бога. Бога же ищет только вера в любви.

Следовательно знание, добродетель и любые другие блага, которых желают, ищут и обретают путем использования собственных естественных способностей, являются благими порочным образом. Ибо они формируют отношения не с Богом, но с творением, то есть с самим собой. Потому что как человек может соотносить все с Богом, если он не любит Его более всего на свете? Как человек может любить того, Кого он не познал? Как человек может знать, если он находится под проклятием876 первородного греха, во мраке и в оковах, если говорить о его интеллекте и чувствах? Таким образом, покуда вера не дает света, и любовь не освобождает нас, ни один человек не может ни иметь, ни делать ничего хорошего, но только порочное, даже когда он совершает благое.

Вывод Распространенное мнение, что человеческая природа в общем и целом знает добро и желает его877, но ошибается и не желает его в отдельных [каких-то особенных] случаях, звучала бы лучше, если бы мы сказали, что в отдельных случаях человеческая природа знает что такое добро и желает его, но в общем и целом - она не знает и не желает его. Причина заключается в том, что она не знает ничего, кроме собственного блага или того, что хорошо, почетно и благотворно для нее самой, она не знает ничего, что хорошо для Бога и для окружающих людей. Таким образом, она знает и желает в большей мере частного, да, только того, что является отдельным [частным] благом. И это согласуется с Писанием878, которое описывает человека настолько обращенным к себе879, что он использует не только физические, но даже и духовные блага для собственных целей, и во всем ищет только своего. Такая извращенность является сейчас естественной для нас - это естественная [природная] порочность и естественная греховность. Поэтому человек не получает поддержки от своих естественных сил, но нуждается в помощи каких-то внешних сил. Это любовь, без которой он всегда согрешает против заповеди: "Не пожелай", то есть: "Ничего не обращай во благо себе и ничего не ищи для себя, но живи и твори только для Бога, думай только о Нем". Ибо тогда человек, наряду с отдельными благими явлениями, будет знать всякое добро, и он будет судить обо всем. Таким образом, исполнение Закона невозможно для нас. По этой причине Блаженный Августин в своей работе "О благодати и свободной воле" (гл.16), говорит: "Он заповедует нечто такое, чего мы не можем сделать, чтобы мы могли знать - чего мы должны просить у Него. Ибо это вера, которая требует в молитве того, чего требует Закон".880 Вывод Тщетно некоторые люди преувеличивают свет естества, сравнивая его со светом благодати, поскольку на самом деле он, скорее, является мраком и чем-то противоположным благодати. Он проклят Иовом и Иеремией881, потому что он является порочным днем и отвратительным зрелищем, потому что этот свет появился сразу же после совершения греха, как говорит Писание: "И открылись глаза у них..." (Быт.3:7). Ибо благодать не имеет пред собой ничего и никого, кроме Бога, по направлению к Которому она течет - она видит только Его, она ищет только Его, она движется к Нему, и все остальное, что она видит между собою и Богом, она пропускает, как будто не видя этого, и направляется только к Богу. Вот кто такие "правые сердцем" (Пс.7:11), и вот что такое "дух правый" (Пс.50:12).

Естество же ставит перед собой не цель, но самое себя, двигаясь и направляясь к себе - оно видит и ищет только себя, действует во всем только для себя, оно игнорирует все остальное и даже Самого Бога, как будто не видя ничего этого, оно направлено только на себя. Вот что такое "сердце развращенное" (Пс.100:4) и "сердце злобное" (Прит.26:23). Как благодать поставила Бога превыше всего, что она - даже вопреки собственным интересам - видит и предпочитает Его себе, стремится только к тому, что принадлежит Богу, не преследуя собственных интересов, так естество, с другой стороны, ставит себя превыше всего, и даже на место Бога, ищет только своего, но не Божьего. Таким образом, оно само для себя является первым и величайшим идолом. Во-вторых, оно из Бога делает идола и обращает истину Божью в ложь, и, наконец, оно делает идолов из всего сотворенного и из всех даров Божьих. Благодать же никогда не удовлетворяется тем, что видит, если она не видит Бога в этом и над этим - она желает всего того, надеется на то и радуется всему тому, что существует, предстает пред очами и достигается во славу Божью. Естество же напротив, полагает, что все, что оно видит ничтожно, если это не служит его выгоде, не существует для него и не сделано для него. И оно оценивает все это только тогда, когда оно может присвоить это себе и приспособить для собственной выгоды, себе на пользу и во благо.

Это является духовным блудом, беззаконием и ужасным внутренним извращением. Таким образом, эта мудрость не является светом, и намного вернее ее можно назвать тьмой, разве что кто-то мог бы назвать ее светом потому, что он видит и понимает все это собственным рассудком и чувствами, но эта мудрость является тьмой, поскольку она обращает все знание внутрь себя и на себя. Ибо, как Апостол говорит здесь, она не может любить Бога и Его Закон.

И признаком всего этого является тот факт, что естество радуется и пребывает в мире, когда эти вещи вливаются в него, но оно теряет покой, когда они идут другим путем. Совсем не так благодать, которая пребывает в покое, любя во всем исполнять только волю Божью и стремясь совершать ее, так, что во всем, чтобы не случилось с ней, она удовлетворена как собой, так и всем остальным. Что делает и чего желает Бог - всего этого также желает и благодать, и во всем этом она находит удовольствие, как бы неприятно это ни было. Действительно, она всегда славит и благословляет Бога, даже когда на ее долю выпадают самые отвратительные вещи. Она знает, как радоваться в печали и стенать в радости. Этого плоть не может совершить своими силами.