Просветил аналитик, спасибо ему. Теперь мы знаем истоки верности Отчизне,

доблести, знаем, отчего советский народ в те годы выказал беспримерный и

поголовный героизм — животные черты и пистолет политрука у виска. Ага.

Летописец армии «Север» Вернер Хаупт: "Русские отходили полными соединениями, в

полном боевом порядке. Пленных было мало".

Гот: "На пути дальнейшего продвижения к Неману наши войска все время встречают

упорное сопротивление русских".

Манштейм: "Часто случается, что русские солдаты поднимают руки, чтобы сдаться, а

после того как наши пехотинцы подходят к ним, они вновь прибегают к оружию или

подрывают себя и наших солдат".

Из донесений в ОКХ:

"Если на Западе и в польской компании окруженные силы противника в основном

почти добровольно сдавались в плен на 100 %, здесь происходит совсем иначе. Очень

большой процент русских укрылся в лесах. На болотах, в непроходимой местности.

Они стойко уклоняются от плена".

Генерал Гальдер, из дневника: "28 июня 1941 г. Поражает, что за все время боев

было захвачено очень мало пленных (около 35 тысяч), наряду с большим

количеством трофеев (около 1 300 танков).

30 июня. Сбито 200 самолетов противника. Сообщается, что противник уже вынужден

бросать в бой совершенно устаревшие четырехмоторные машины.

3 июля. Огромные географические просторы и упорное сопротивление противника

потребует еще много недель наших усилий".

Генерал Эрих фон Манштейм: "Война идет не только на фронте — в тылу на немецких

солдат нападают гражданские лица".

А теперь попытаемся представить то время и воспитание масс, менталитет вообще

русского человека и решить для себя — было или не было.

Граф Толстой про войну 1812 года отмечал: "Каждый русский, не основываясь на

умозаключения, а на основании того чувства, которое лежит в нас и лежит в наших

отцах, мог бы предсказать то, что свершилось".

Ничего с тех пор не изменилось, потому что патриотизм и сила духа не исключение

из правила, а правило для русского народа. И героизм его — не пропаганда, не

единичный случай — это норма жизни, натура всего народа.

"Вообще трудностей с гражданским населением не возникало, так как мы

своевременно издали строгие приказы" — писал генерал Герман Гейер. А вот сам

приказ:

"У тебя нет сердца и нервов — на войне они не нужны.

Уничтожь в себе жалость и сострадание — убивай всякого русского, не

останавливайся, если перед тобой старик или женщина, девочка или мальчик —

убивай, и этим ты спасешь себя от гибели, обеспечишь будущее своей семьи и

прославишься навеки!"

Вот и прославлялись. Без скидок на возраст, пол, национальность. Для немцев в

принципе разницы не было, кто и что, а по национальному вопросу они тем более не

делили — некогда и незачем. Все равно недочеловеки, низшая раса — делать больше

нечего, делить варваров на русских, украинцев, литовцев, белорусов.

Великое дело — пропаганда. Внушили "ты господин, ты ариец, высшая раса, тебе все

можно", и нет преград для такого «господина» ни моральных, ни этических.

В 1941 году немцы кидали листовки нашим, чтобы ослабить их сопротивление. А в

листовках как раз и говорилось, что советские войска полками сдаются на милость

рейха — нормальное выступление на идеологическом фронте, спланированное. Однако

деморализации советских войск отчего-то не наступало. "Оптимизм большевистских

войск повышается!" И еще листовки на голову — авось проймет. Нет, ничего.

Бои, понятно, шли, листовки, понятно, валялись. Фронт двигался, листовки

оставались. Читали их многие и не только красноармейцы — население. Ему, кстати,

еще в июле немцы объявили — Москву взяли, прошлая жизнь не вернется, не мечтайте,