– Я ничего не скрываю, – храбро заявила Катюша мужу, – но годы в приюте не самые лучшие в моей жизни, вспоминать их очень тяжело.

Сергей понял супругу, никогда не лез к ней с расспросами и считал Сонечку своей тещей. Соня бросила работу, преданно ухаживала за Ванечкой, несколько лет Катюша купалась в счастье, ее муж быстро обрел материальное благополучие и сделал жену лицом клиники. Катюша теперь не занималась клиентами, отвечала за пиар, а муж настаивал, чтобы именно Катюшу, а не модель, снимали для рекламы в глянцевых журналах. Никаких проблем с деньгами у Кати не было – сама она зарабатывала немного, но у них был общий с мужем кошелек. Сонечка вела домашнее хозяйство, Ванечка проявлял удивительные способности к языкам, а на службе Катерину окружали не больные люди, а совершенно здоровые, обеспеченные мужчины и женщины, хотевшие стать красивыми. Очевидно, человеческое счастье стало раздражать богиню судьбы, и она решила состроить Катюше козью морду.

Как-то раз в кабинет Кати зашла Галя, девушка с рецепшен, и сказала:

– Простите, пожалуйста, там какая-то женщина вас спрашивает. Говорит, что вы ее ждете.

Катерина бросила взгляд на Галю и кивнула.

– Наверное, она из журнала «Офисьель», проводи гостью сюда.

Спустя несколько минут в рабочую комнату вплыла пожилая дама, размалеванная как матрешка. Посетительница явно хотела выглядеть модно и молодо, но достигла противоположного эффекта. Катюша, которая часто встречала в клинике подобных особ, подавила вздох. Ну отчего некоторые женщины полагают, что, выкрасив волосы добела, выщипав брови и нарисовав их заново, наложив на лицо сантиметровый слой тонального крема, румян, пудры и помады, они превратятся в принцесс, к которым моментально прикатит на белом «Майбахе» богатый, знаменитый и щедрый жених? Одежда гостьи была под стать макияжу: облегающее красное мини-платье и бордовые туфли. Талию красотка подчеркнула белым ремнем, на шею повесила невероятное количество бус, а в руках держала большую сумку, расшитую бисером.

В секунду оценив внешность «супермодели», Катюша сообразила, что такая дама не может служить в журнале «Офисьель», который умно рассказывает о современной моде, и приветливо спросила:

– Чем могу вам помочь?

– Не узнаешь? – заулыбалась старуха, косящая под нимфетку.

– Мы встречались? – удивилась Катя.

– Долгое время жили вместе, – кивнуло чудовище.

Катерина решила, что в клинику забрела сумасшедшая, и уже собиралась позвать охрану, как нежданная гостья добавила:

– Вот она, дочерняя благодарность! Я твоя мать, Пелагея Суворова.

Разверзнись в кабинете потолок и спустись оттуда зеленый человечек – Катя не испугалась бы больше.

– Кто? – пролепетала она, цепляясь за край стола.

– Твоя родная мама, – преспокойно повторила Пелагея.

– Вы живы? – обмерла Катерина.

– С чего мне умирать? – вопросила Суворова.

– Что... что вам надо? – осведомилась Катюша.

– Денег, – без всяких экивоков заявила старуха. – Я тебя родила, кормила-поила, пришла пора платить по долгам. Много я не прошу, пока обойдемся тысячей долларов в месяц.

– Вы с ума сошли! – подскочила Катя. – Уходите прочь!

– Э нет... – засмеялась Пелагея, закинула ногу на ногу и вытащила из сумки сигареты.

– Сейчас кликну секьюрити, – пригрозила Катя. – Вы мне не мать! Я вас и в детстве-то редко видела, в интернат вы ни разу не приехали, потом тоже не волновались, где и как дочь живет. Убирайтесь подобру-поздорову!

– Неблагодарность – страшный грех, – сообщила Пелагея. – Хорошо, я уйду. Но ты подумала о последствиях? Значит, я тебе не мать? Поэтому я тоже могу не считать тебя своей дочерью. Что ж, руки у меня развязаны, язык тоже. Интересно, как отнесутся пациенты твоего мужа к известию о том, что жена их врача болела сифилисом? А Сергей? Ему понравится сия новость? Конец придет и семейной жизни, и карьере. Неужто твое счастье не стоит тысячи долларов в месяц? Смехотворная сумма!

Катя лишилась дара речи. Потом пришла в себя и прошептала:

– Вы лжете! Я на учете в диспансере не состою.

Пелагея кивнула.

– Конечно, карточку ты выкупила и успокоилась. Одно тебе в голову не пришло: в больнице, где тебя держали, в архиве остались документы, а в них много интересного – диагноз, сведения о том, чем лечили, какие процедуры проводили. Есть заключение невропатолога, в котором написано, что сифилис мог повлиять на головной мозг. Болезнь-то коварная, иногда спустя десятилетия дает рецидив.

– Неправда! – воскликнула Катя.

– Докажи обратное, – засмеялась Пелагея, – объясни людям. С тобой будут бояться за руку здороваться. Сифилис... Фу!

– Вы сами им болели! – закричала Катерина. – И наградили ужасным недугом своих детей.

– А где доказательства? – нежно пропела Пелагея. – Я в отличие от тебя в клинике не лежала, мне никаких диагнозов не ставили. Вы с Ленкой с детства развратницы, с малолетства спали с мужиками, по вокзалам шлялись, генетика у вас такая. Мне с супругами не везло, отвратительные экземпляры попадались, вы в них пошли, горе мне принесли. Я, когда про сифилис узнала, устроила детей в больницу, а сама с нервным срывом слегла, и на то документ есть – я пробыла год в клинике доктора Сердюка, там лечат психические расстройства. Вот так! А о тебе у меня на руках есть бумажка с диагнозом. И потом, я в пластической хирургии не работаю и мужа своего не обманываю.

– Я вам не верю, – Катя решила стойко держать оборону, – нет у вас моей истории болезни.

Пелагея закатила глаза.

– О боже! Почему вы такие одинаковые? Я никогда не лгу. Смотри!

Морщинистой рукой с ногтями, выкрашенными в ярко-красный цвет, Пелагея открыла сумочку, вытащила оттуда пачку сброшюрованных листов и швырнула на стол Кати.

– Любуйся, доченька, – сказала Пелагея, – вот она, истина.

Нервно пролистав странички, Катя схватила бумаги и сунула их в измельчитель.