Котэ тихонько пнул Сергея:

– Глянь-ка, только сейчас заметил, до чего Славка на тебя похож!

Савостин пригляделся и ахнул – впрямь, просто одно лицо. Смерть слегка изменила черты Расторгуева, и неподвижные щеки, нос, лоб и подбородок непостижимым образом стали напоминать черты Сергея. К тому же у обоих густые каштановые волосы, темные глаза, похожее телосложение, и почти полностью отсутствуют зубы.

Не понимая пока, как можно использовать данное обстоятельство, Котэ и Сергей уставились на покойника. И тут в камере началась драка. Что там не поделили два хмурых мужика, не знал никто, но уже через десять минут в побоище втянулись почти все. Громыхая, прилетели охранники. В жуткой сутолоке кто-то воткнул в грудь мертвого Расторгуева самодельный нож, а Сергею сломали руку.

После того как порядок восстановили, из камеры вынесли четыре трупа и вывели нескольких раненых. Охрана страшно торопилась, момент для бунта заключенные выбрали крайне «удачно». На следующее, впрочем уже наступившее, утро в тюрьме ждали комиссию из министерства. Тюремное начальство справедливо полагало, что за беспорядки по голове не погладят, и спешно заметало следы.

Савостина сволокли в больницу, и здесь он… назвался Расторгуевым. В спешке, судорожно боясь проверяющих, местные власти увезли труп «Савостина». Когда через две недели Сергей вернулся в камеру, там почти полностью сменился состав, и никто не уличил его в обмане. Готовясь принимать высоких гостей, охрана быстренько избавилась от трупов, проигнорировав обычные в таком случае формальности.

Расторгуев был мелким мошенником, вернее, брачным аферистом. Срок получил впервые, и ему предстояло отмотать всего два года на общем режиме. Савостину же, рецидивисту и вору, впаяли все тринадцать. Совершив подлог, Сергей преспокойненько «отдохнул» в Коломне и стал жить под именем Расторгуева.

– Это он сейчас приходил к вам? – спросила я.

Жанна Яковлевна кивнула. Мне стало понятно, почему она сначала так явно перепугалась, увидав работника прокуратуры. Решила небось, что обман раскрылся и органы ищут братца!

– Они с Котэ больше не занимаются ничем противозаконным, – тихо объясняла Жанна Яковлевна, – купили автосервис, Сережа талантливый, рукастый мастер. Дело у них отлично пошло!

Вот уж не поверю ни на минуту в подобное! Чтобы Джапаридзе взял в руки инструменты? Да для него это позор! Нет, скорей всего наши дорогие «слесари» занимаются чем-то более выгодным и привычным. Как только Сергей не боится, ведь, если еще раз арестуют, снимут отпечатки пальцев, и все – финита ля комедиа! Ну должен же быть у человека хотя бы инстинкт самосохранения!

– Ладно, – сказала я, – с братцем все понятно, а девочка Оля все-таки откуда взялась?

Оказалось, ребенка попросили взять в центр Сергей и Котэ. Якобы девочка – дочка их старого приятеля, тоже урки. Мать скончалась, а отец убит.

– Чего тебе стоит, – упрашивал сестру Сергей, – пожалей малышку. Отправят в детский дом и клеймо поставят «дочь вора», небось никто из приличных людей и взять не захочет. А так – подкидыш! Устроишь ее получше, мы другу обещали помочь, а слово наше крепкое, нерушимое…

Жанна Яковлевна не смогла отказать брату и согласилась на не слишком законное предприятие. Привела утром Олю в «Милосердие» и сообщила о «находке», а потом с чистой душой сплавила сироту Мирной, зная, что здоровенькая, с нормальным развитием девочка быстро обретет новых родителей.

– Христом богом прошу, – шептала Савостина, хватая меня за руки, – ну хотите, на колени встану! Не губите брата, он теперь честный человек, начал жизнь с нуля, жениться вот собрался, и женщина такая милая попалась – Ирочка, она ничего и знать не знает. Ну не топите человека, дайте ему подняться! Ведь если все узнается, отправят досиживать, да еще прибавят за обман. А хотите, заплачу? Вы не думайте, средства есть, называйте сумму!

Я только поморщилась. Честно говоря, мне глубоко наплевать на законность, совершенно безразлично, что станется с Савостиным. Пусть женится, родит ребенка… Вот только он должен рассказать, откуда взял Олю-Полину – и аллах с ним.

– Дайте адрес брата, – потребовала я.

Директриса помялась немного, но все же сообщила:

– Оружейный переулок, двенадцать. Только вы, если пойдете, поосторожней там, это квартира Иры, а она ну просто ни о чем не подозревает.

Пообещав действовать аккуратно, я поехала домой. Хватит, набегалась, скоро одиннадцать, спать пора.

Но дома никто не собирался отходить ко сну. Первый этаж вовсю сиял огнями. В гостиной на диване сидели Александр Михайлович и Кеша, мне стало немного не по себе.

– Мать, – грозно спросил сынуля, – что за чушь ты несла полковнику, да я никакого Джапаридзе и знать не знаю. Первый раз фамилию слышу!

Я попыталась выкрутиться из дурацкого положения:

– Правда? А такого черненького мужика – помнишь, приходил, еще бумаги какие-то привозил – разве не Джапаридзе зовут?

Кеша фыркнул.