Но вдова не обратила внимания на подозрительную осведомленность гостьи и подтвердила:

– Именно, в вагоне. Вместе вышли на Новослободской, у нее сумка тяжелая хозяйственная, вдруг ручки-то и оторвались.

Людмила стала собирать рассыпавшиеся покупки. Галантный Рощин решил помочь, тем более что женщина оказалась очень хороша собой: гибкая, черноволосая, темноглазая, с потрясающим цветом лица. Слово за слово – познакомились. Жора помог дотащить поклажу до дома. Естественно, Мила пригласила «спасителя» зайти. Чем уж она так взяла Жору, Лиля не знала. Но верный муж явился домой около семи утра с лихорадочно блестевшими глазами и с порога заявил:

– Ухожу.

Жена спросонья не поняла, что случилось. Жора работал бухгалтером в крупной фирме, на службе случались авралы, и мужик иногда просиживал до утра у компьютера.

– Опять в документах ошибка? – зевая, поинтересовалась Лиля. – Ты бы намекнул хозяину о прибавке к зарплате.

Но муженек молча открыл шкаф, вытащил чемодан и принялся кидать туда носки, трусы и рубашки. Тут до Лилечки дошло, что дело нечисто, а супруг повторил:

– Ухожу к другой.

Но в этот день ему не удалось покинуть дом. Жена встала на пороге и потребовала объяснений.

– Мы прожили много лет, – вспоминала Лиля, – поженились совсем молодыми, мне еще восемнадцати не исполнилось, пришлось разрешение от родителей брать. Много чего за эти годы было, пару раз без меня отдыхать в Сочи ездил, ну сами понимаете. Детей не завели, беречь нажитое не для кого, все на себя тратили. Вот так! И, главное, ничто не предвещало разрыва. Планы строили, отнесли документы в посольство, я еврейка, хотели эмигрировать в Израиль, там у меня дядя…

Целую ночь они выясняли отношения. Рощин высказал жене целый букет претензий. Лиля рыдала в голос. Из совсем недавно ласкового и преданного мужика полился поток гадостей.

– Ты отвратительная хозяйка, – кричал Жора, – ни разу за годы брака не попробовал нормальной жареной картошки.

Лиля действительно готовила любимое блюдо мужа под крышкой. Прочитала как-то раз в журнале «Здоровье», что хрустящая корочка содержит канцерогены, и испугалась. Муж с удовольствием ел тушеную «поджарку». Теперь же выяснилось, что мучился.

– А рубашки! – потрясал руками Жора. – Катастрофа! Никогда не погладишь по-человечески. По углам пыль мотается, занавески годами не стираешь!

– Так снимать тяжело портьеры, – отбивалась Лиля, – а тебя не допросишься, вечно занят, вон кран в ванной течет, бачок в унитазе шумит и дверь в большую комнату не захлопывается.

– Дверь не захлопывается! – неожиданно зло передразнил супруг. – И как это другие бабы одни живут! Вот Мила: совсем без мужика, а в доме полный порядок – ничего не течет, не шумит и все захлопывается. Да и картошка человеческая, а не размазня на сковородке…

– Так ее Людмилой зовут, – уточнила Лиля, – ну-ну. Совсем, видать, ты оголодал, из-за картошки родную жену бросаешь!

– Да картошка двадцатое дело, – отмахнулся супруг и примолк.

– А первое что? – поинтересовалась жена.

Жора молчал.

– Конечно, постель, – усмехнулась Лиля, – кобелина ты, кобелина…

– Нет, драгоценная моя, – вызверился интеллигентный бухгалтер, – это ты деревяшка тухлая. Сколько раз мы с тобой вместе оказываемся? От силы вечерок в месяц любовным делам посвящаем. А мне, между прочим, не так много лет, думаешь, подобный ритм молодого мужика устраивает?

Лиля примолкла. Муж и раньше предъявлял требования, настаивая на более частых интимных контактах. Но жене достался от рождения вялый темперамент. По молодым годам она еще шевелилась, а после перестала, используя бесконечные отговорки – то голова болит, то месячные не вовремя пришли, то просто устала…

И вот сейчас муж, раздувая ноздри, гневно выкрикивал:

– Отчего уставала? Детей нет, работаешь через пень-колоду, спишь по двенадцать часов, ешь от пуза, три месяца на даче сидишь… Да другие бабы и половины такого счастья не видят – принесутся в семь со службы, уроки у детей проверять кидаются, потом к плите, а ночью мужа обслуживают. Не все, знаешь ли, как я, онанизмом занимаются, другим наплевать на женские проблемы – навалятся и свое получат!

– Ну и ступай отсюда, – заорала Лиля, вышвыривая собранный мужем саквояж на лестничную клетку, – катись к своим сексуальным.

– Дурой была, дурой и останешься, – подвел черту Жора.

Лиля, кипя от негодования, переколотила все чашки и позвонила любимой подруге.

– Не дергайся, – успокоила ее та, – все они из себя секс-символов делают. Посуди сама, небось он чаще, чем раз в неделю, не может. Скоро вернется: либо сам убежит, либо баба его выставит, сучка проклятущая.

Так и вышло. Спустя месяц, потерянный и какой-то пришибленный, Жора позвонил в дверь. Лиля обрадовалась, но виду не подала и холодно поинтересовалась: