Но, несмотря на то что тело девушки было податливым, жаждущим, он осознал, что она не заставляет его сердце безумно колотиться, а дыхание замирать – как Дейрдре. И волна желания не охватывает его. Рот ее совсем не такой сладкий, как у Дейрдре. Даже ее стоны кажутся притворными в сравнении с прерывистыми вздохами Дейрдре.

Он оторвался от нее и почувствовал, как член обмяк.

– Дьявольщина, – пробормотал он.

– Что случилось? – удивилась служанка.

– Уходи! – рявкнул Пэган. – Просто уходи!

Чертыхаясь разочарованно и презрительно, она поспешила прочь. Когда она ушла, Пэган прислонился к стене и в раздражении стукнулся головой о холодную штукатурку. Никогда еще его тело не терпело такой жалкой неудачи. Это нелепо. Он как бродяжка, который скорее умрет с голоду, чем съест что-нибудь худшее, чем пища лорда.

Утром, поклялся Пэган, он так вымотает Дейрдре на тренировочном поле, так изнурит ее упражнениями, что руки и ноги откажутся ей служить. Может, тогда у нее не останется сил сопротивляться ему.

– Вставай, ленивица! Рассвет уже давно наступил. – Пэган хлопнул Дейрдре по заду, резко разбудив.

Еще до того как она открыла глаза, ее рука инстинктивно нырнула под подушку за оружием, но нащупала пустоту.

– Где мой кинжал? – пробормотала она.

Он со стуком распахнул ставни на окне, впуская свет восходящего солнца.

– Ты спишь с рыцарем Камелиарда в качестве охраны, – сказал он, застегивая портупею с мечом. – Тебе не нужен кинжал. Пустая затея.

Дейрдре нахмурилась, но была слишком сонной, чтобы спорить. Она села на кровати, глаза заспанные, волосы соблазнительно растрепаны, плечи восхитительно обнажены.

Но Пэган заставил себя отвести взгляд. Он провел долгую ночь, наблюдая за своей мирно спящей женой, в то время как лежал лишь в нескольких дюймах, напряженный и отчаявшийся, и пришел к выводу, что только мучает себя, желая ее. Из ее вчерашнего поведения очевидно, что Дейрдре ничуть не терзается. Возможно, она испытывает вполне естественное сладострастное томление, его поцелуи не могут оставлять ее равнодушной, но ей все равно удается каким-то чудом подавить волнение девичьей плоти.

Что ж, прекрасно, решил он. Если Дейрдре не желает признавать свою женскую сущность, если хочет, чтобы с ней обращались как с мужчиной, если ей не надо от него ничего, кроме военного альянса с его людьми, значит, черт бы ее побрал, он сделает ей такое одолжение. Он не станет обращать внимание на свои телесные желания. Он забудет, что она его жена. Он будет воспринимать ее как одного из своих рыцарей, как ни трудно это было представить.

– Я буду на поле, – сказал Пэган. – Не опаздывай. У меня сегодня много дел.

Он не успел закрыть за собой дверь, как Дейрдре соскочила с кровати и нетерпеливо нырнула в сундук с амуницией. Он не осмелился обернуться, чтобы посмотреть. Он знал, что она восхитительна в своей девичьей наготе. Если он оглянется, то так и не попадет на тренировочное поле.

Пэган еще заканчивал свой завтрак, состоящий из ячменной лепешки и эля, когда Дейрдре быстрым шагом вошла в ворота. Как ей удается выглядеть женственной в кольчуге, он не знал, но она казалась желанной, как богиня Афина, спеша к нему.

Утро тянулось медленно, пока они выполняли набор военных упражнений. Пэган был уверен, что никогда не работал с более увлеченным солдатом и более прилежным учеником. Они состязались на мечах больше часа, и он не щадил ее, тренируя точно также, как своих оруженосцев. Он заставил ее поднимать ведра с водой, чтобы укрепить руки. Он показал, как вкладывать всю силу в выпады, чтобы достичь большей мощности удара, научил нескольким оборонительным приемам с помощью щита, которых она не знала.

Но и он, в свою очередь, учился у нее. У Дейрдре были скорость и ловкость, которых он никогда не видел в мужчине. Она дралась с каким-то сверхъестественным инстинктом и показала парочку новых приемов, которые усовершенствовала под его началом для того, чтобы опрокинуть гораздо более крупного противника.

Мужчине, привыкшему заниматься с женщиной только любовью, было удивительно сознавать, что ему доставляет немалое удовольствие общество Дейрдре на ристалище.

Постепенно за забором собралась небольшая толпа. Вооруженные рыцари ждали, чтобы войти на поле, наблюдая за любопытным поединком. Но хотя руки у Дейрдре и дрожали, а ноги то и дело подгибались, она отказывалась сдаться.

– Ну давай! – выдохнула она. – Атакуй меня! Еще раз!

Он ухмыльнулся и покачал головой. Воинственная девица была возбуждена сильнее, чем зеленый юнец в комнате, полной шлюх. Он сомневался, что она заметила, что вокруг уже собрались зрители.

– Еще один раз, но это будет последний поединок.

Поверх ее плеча Пэган заметил ривенлохских рыцарей, людей Дейрдре, наблюдающих за состязанием с напряженным интересом. Из учтивости он не хотел позорить девушку, нанеся ей поражение перед ее людьми. Но и сам упасть под ее мечом не собирался, иначе мужчины потеряют веру в него. Так или иначе он должен сохранить честь каждого из них незапятнанной.

С лукавой улыбкой он снял свой шлем и отбросил его в сторону. Естественно, не желая ему ни в чем уступать, она сделала то же самое. Пульс его участился, когда он увидел ее лицо, блестящее от пота и розовощекое, с приоткрытыми от тяжелого дыхания губами, так напоминающее выражение желания. Глядя на нее сейчас, невозможно представить ее кем-то иным, кроме как истинной женщиной, роковой красавицей, призванной утолить его страсть.