Укрепив свою решимость, Пэган отсалютовал и изготовился к бою.

Они долго сражались на мечах, поочередно то нападая, то отступая, и Пэган старался не использовать свое преимущество в силе. Он знал, что Дейрдре в конце концов прибегнет к одному из своих трюков. Но даже сознавая это, ему не удалось избежать того, чтобы пасть жертвой ее коварной подножки. Он опрокинулся навзничь и со стуком грохнулся оземь. Из-за забора послышались одобрительные выкрики людей Ривенлоха и недовольство нормандских рыцарей. Он лежал, кашляя от пыли, в то время как Дейрдре победоносно стояла над ним.

Затем она совершила ошибку, протянув руку, чтобы помочь ему встать.

С расчетливой решительностью он схватил ее за запястье и повалил на себя, сунув одну руку ей в волосы и запечатлев крепкий, влажный, нескромный поцелуй на ее губах.

Все рассмеялись над этой шуткой. На этом Пэган бы закончил, отпустил ее и помог подняться на ноги, но после первоначального шока Дейрдре, то ли возбужденная битвой, то ли желанием, то ли попыткой не уступать ему в нахальстве, ответила на его поцелуй со страстью, такой же быстрой и неистовой, как и ее борьба. Она повернула голову и крепко прижалась своими раскрытыми губами к его губам, ища языком, словно жаждала вкусить сладости того, что таится у него во рту.

Теперь это была уже не шутка. Его кровь, разогретая поединком, раскаленной лавой устремилась к паху. Все окружающее исчезло, растворилось, когда чистейшая страсть целиком завладела им.

Дейрдре тоже, казалось, не замечала ничего вокруг. Стоны, вырывающиеся из ее горла, пробуждали в нем зверя. Капля пота скатилась к нему на лицо, когда их сплетенные рты говорили понятным всем языком – языком желания. И это желание здесь, на твердой земле тренировочного поля, бушевало так же неистово, как и их битва.

Громкий скрип ворот привел Пэгана в чувство. Он оторвался от ее рта. На мгновение ему показалось, что он заметил в ее глазах разочарование.

Иисусе, возможно ли это? Неужели она разочарована? Неужели в самом деле желает его? Сладкая надежда наполнила сердце.

Наконец и она услышала голоса незваных гостей и издала тихий, испуганный вскрик. Он отпустил ее, и она поднялась, густо покраснев. Прежде чем он успел опомниться, она быстро собрала оружие и бросилась вон с поля.

– Отличный поединок, сэр! – крикнул кто-то.

– Хороший прием, милорд! – пошутил другой.

Пэган вскочил на ноги и бросил последний взгляд в сторону своей удаляющейся жены. Он испытывает не просто похоть, понял он, глядя ей вслед. Нет, его чувства гораздо глубже. Он восхищается ею, ей-богу. Пока она еще могла его слышать, он заявил:

– Если б вы, рыцари, тренировались также увлеченно, как моя жена, никакая армия не осмелилась бы приблизиться к Ривенлоху.

К счастью, она уже исчезла к тому времени, когда сэр Бенедикт пошутил:

– Если б нас так поцеловали, милорд, возможно, мы бы с большей готовностью согласились на долгие часы тренировок.

– Пятьдесят подъемов вёдер – всем, – приказал Пэган.

Мужчины застонали.

– Сто, если будете ныть.

Прижимая дрожащие пальцы ко рту, Дейрдре почти бежала к замку. Губы ее все еще были влажными, теплыми. Боже! Что случилось? Только что она сражалась с Пэганом со свирепостью дикого кабана, а в следующее мгновение уже отвечала на его поцелуй с тем же пылом.

А потом она услышала, как Пэган хвалит ее своим людям. К ужасу Дейрдре, румянец удовольствия вспыхнул у нее на щеках.

Это же нелепо! Она никогда не нуждалась в том, чтобы какой-то мужчина говорил ей, какой она способный боец. Кроме того, этот бесстыжий мошенник обманом сорвал у нее поцелуй, черт бы его побрал. Поцелуй, который она до сих пор ощущала на губах.

Но, сражаясь с ним, она поняла кое-что, чего не признавала раньше, во что не могла поверить, что больше не могла скрывать от себя самой: она уважает Пэгана.

Как бы он ни бесил ее своим нахальным самодовольством, наглым обольщением и безжалостными унижениями, она уважает дерзкого нахала.

Он преисполнен силы, непревзойденный воин. Но наряду с этим – и человек чести. Дипломатичный и преданный. Образец благородства.

Забавно, но ей хочется произвести на него впечатление. Чтобы такой мужчина похвалил ее прилюдно – это в самом деле большая честь.

Чтобы такой мужчина любил ее… Нет! Она не будет об этом думать. Это был всего лишь поцелуй. К тому же украденный ради забавы своих людей. Дураком будет тот, кто ошибочно примет это за подлинное чувство. И не важно, что так сильно кружилась у нее голова и колотилось сердце. Кроме того, мужчина настолько поглощен военным искусством, что у него нет времени для любви. Похоть – да, но нелюбовь. Не имеет значения, что она уловила что-то подозрительно близкое к нежности в его взгляде. Такие эмоции можно подделать. Достаточно того, что он выражает некоторую степень уважения. С такими отношениями у них может получиться хороший брак. И все же, размышляла Дейрдре, существует много мужчин, которых она уважает, признает их заслуги. Но ни один из них никогда не заставлял ее сердце биться так отчаянно.