– Не может быть!

– Может. Нас было пятеро, и мы забили этими лампочками весь багажник. Хуже всего было то, что мы оставили провода; получилось, как будто это напроказничал Гринч. Мы провозились за этим делом часа два, и все это время хохотали и дурачились, радуясь своей шутке. Про эту улицу даже написали в газете, так здорово она была украшена, и когда мы так испортили ее… даже не представляю, что подумали люди, увидев ее утром. Наверное, они были в ярости.

– Какой ужас!

Он снова засмеялся.

– Знаю. Теперь-то я понимаю. Но тогда нам это казалось просто забавным.

– Ну вот. А я-то думала, что вы такой хороший парень…

– Я и есть хороший парень.

– Вы – Гринч, – не сдавалась она. – Думаю, это была не единственная проделка вашей банды?

– Вы действительно хотите знать все?

– Да.

И он начал развлекать ее байками о том, как они намыливали окна автомобилей и разрисовывали дома своих бывших подружек. А однажды он катался на машине со своей девушкой и увидел на тротуаре одного из приятелей. Он притормозил около него, и тот знаком попросил его опустить окно. Когда Гаррет выполнил его просьбу, приятель бросил ему в ноги пиротехническую ракету, и она взорвалась прямо в машине.

Терезу ужасно позабавили эти рассказы. Когда Гаррет наконец выдохся, то задал ей тот же самый вопрос, с которого началась их беседа.

– Теперь ваша очередь рассказать о самом плохом поступке.

– О-о, я никогда не совершала ничего подобного, – чуть ли не извиняясь, сказала Тереза. – Я всегда была пай-девочкой.

Он снова рассмеялся, прекрасно понимая, что она говорит неправду. Гаррет чувствовал, что полностью поддался влиянию Терезы и готов выполнить любое ее желание, и это не вызывало у него ни малейшего протеста.

Обмениваясь историями из своего детства, они и не заметили, как удалились от дома на приличное расстояние. Слушая рассказы Гаррета, Тереза пыталась представить себе, каким он был в юности и как она отнеслась бы к нему, если бы познакомилась с ним в колледже. Был бы он для нее таким же привлекательным, как сейчас, или она снова влюбилась бы в Дэвида? Ей хотелось верить, что она и тогда сумела бы оценить Гаррета по достоинству, но, с другой стороны, в то время Дэвид казался ей совершенством.

Они остановились, заглядевшись на воду. Они стояли совсем близко друг к другу, их плечи почти соприкасались.

– О чем вы думаете? – спросил Гаррет.

– Я подумала, как хорошо рядом с вами молчать.

Он улыбнулся.

– А я – о том, что никому еще не рассказывал того, что рассказывал вам сейчас.

– Это оттого, что я скоро уеду в Бостон и никому не выдам ваших секретов.

Он кашлянул.

– Нет, совсем не поэтому.

– Тогда почему?

Он с любопытством взглянул на нее.

– А вы не догадываетесь?

– Нет.

Она улыбалась, подталкивая его к объяснению. Но он не знал, как выразить то, чего и сам пока не понимал. После долгой паузы он тихо произнес:

– Наверное, мне хотелось, чтобы вы поняли, каков я на самом деле. Потому что если вы будете знать это и не потеряете ко мне интереса…

Тереза не стала помогать ему, хотя догадывалась, что он пытается ей сказать. Гаррет отвернулся.

– Простите. Я не хотел поставить вас в неловкое положение.

– Я вовсе не чувствую неловкости, – заверила его Тереза. – И я рада, что вы это сказали…

Она умолкла, и они снова медленно пошли.

– Но вы не чувствуете того, что чувствую я.

Она посмотрела на него.

– Гаррет… Я…

– Нет, не нужно ничего говорить…

Она не дала ему закончить.

– Чувствую. Вы хотите услышать ответ, и я отвечу.

Мысленно она попыталась получше сформулировать то, что собиралась ему сказать. Потом, собравшись с духом, продолжила:

– Когда мы с Дэвидом разошлись, для меня наступил ужасный период. Потом мне показалось, что я оправилась от потрясения, и я начала снова встречаться с мужчинами. Но все они были… не знаю, как объяснить… словно все переменилось за то время, пока я была замужем. Все эти мужчины только брали и ничего не давали взамен. У меня появилось ощущение, что меня просто используют.

– Даже не знаю, что на это можно сказать…

– Гаррет, я потому и рассказываю вам об этом, что вы – другой. Вы совсем, совсем другой. И это меня немного пугает. Потому что если я признаюсь, как сильно вы мне нравитесь… я опять стану беззащитной… я боюсь снова пережить эту боль.

– Я никогда не обижу вас, – мягко сказал Гаррет.

Она остановилась и, повернувшись к нему лицом, тихо заговорила:

– Я знаю: вы сами верите в то, что говорите. Но вас одолевали свои демоны в течение последних трех лет. Я не знаю, готовы ли вы сейчас к продолжению наших отношений. Если я опять обманусь, мне будет очень больно.