Шрифт:
Когда Ника воскресила в воображении мертвые глаза своего надсмотрщика, ее снова чуть не стошнило:
— Нет… — прошептала она. — Я убью себя…
— Не забудь вести дневник. Если у тебя получится, это будет бесценный опыт. О, вот и гости пожаловали!
Перебросив через плечо скрученную в жгут простыню, Марсия подхватила корыто и, выплескивая воду, как будто невзначай окатила сапоги спрыгнувшего с крыши «серого» монаха — гварда Зарецкой.
— Да что ж ты под ногами шляешься, болезный?! — поддразнила она, а на шум из дома выглянул такой же «серый».
Никин конвоир только покатал желваки на скулах.
— Что происходит? — послышался голос из-за двери: второй охранник не спешил выходить, но, увидев сидящую в траве Зарецкую, все-таки спустился с крыльца.
Расстрига Марсии оказался еще совсем молодым и даже почти красивым парнем — не то, что у Ники. Портила его лишь чрезмерная жесткость в лице и суровый взгляд исподлобья. Марсия играючи ухватила его под руку и увлекла за собой, требуя помощи в развешивании белья.
— Не комплексуй! — бросила она через плечо, напоследок обращаясь к Зарецкой.
Тем временем открылась калитка в стене, и во двор заскочил «лиловый», что проведывал Нику, а с ним еще два монаха, которых та видела впервые.
— Я не хочу… — провыла Ника.
«Серый» поднял ее с земли — грубо, за локоть — а «лиловый» в своем духе залопотал что-то ласково-успокаивающее грязной сомнамбуле, в которую превратилась бывшая управленка…
…Ни Зарецкая, ни Марсия, конечно же, знать не знали, что происходит за тысячу километров от Ничьей Земли, в лечебнице близ монастыря Превер.
На подоконнике одной из палат сидел юноша с забинтованным горлом и страшными шрамами на запястьях — будто руки его побывали в наручниках, причем наручники эти ковались прямо на нем, раскаленные в горниле и переливающиеся багрецом.
Юноша безучастно смотрел в небо и почти не смаргивал. Когда-то давно, еще в прошлой жизни, он был послушником монастыря Хеала и носил имя Вирт Ат. А потом случайно стал виновником смерти собрата и сам себя приговорил к Пенитенциарию. Что будет с ним теперь, безымянный расстрига не знал. И ему было все равно. Что-то — самое главное — ушло из него вместе со смертью Сита и предательством Зила…
7. Калиостро
Нью-Йорк, психиатрическая клиника, конец осени 1001 года.
Раздраженно бормоча что-то сквозь зубы и рывками надевая пальто, Фанни вылетела из кабинета врача. Да, еще парочка визитов в эту комнату с психоделическим дизайном наверняка обеспечит ей полный «сдвиг»! И вовсе не в ту сторону, на которую рассчитывает наивный муженек. Не исключено, что на то и расчет врачей: клиника — одна из самых знаменитых на планете, стоимость обслуживания в стационаре — запредельна. А посему эти чертовы доктора так и норовят запихнуть в психушку любого, кто попадется в их лапы!
Гречанка с трудом научилась выдерживать многочасовые беседы с психиатром, доктором Вилкинсоном, тупо разглядывая висящий в воздухе, буквально между небом и землей, интерьер. А небо и земной ландшафт искусно имитировала голографическая проекция. Посетитель чувствовал себя весьма «приподнято». Что неудивительно. Под его ногами, зрительно искажая пространство, расстилалась картина — вид поверхности планеты с высоты летящего флайера. Эффект воздушной прослойки между человеком и «полом» был той самой причиной ощущения зыбкости, нереальности, головокружительного затянутого полета. Стены — фальшивые нагромождения кучевых облаков. Выше — только ультрамариновое небо вместо потолка.
Нужные Вилкинсону предметы появлялись ниоткуда и исчезали в никуда. Великий Конструктор, ко всему прочему, наградил доктора поразительно монотонным, гипнотизирующим голосом. Фанни едва не засыпала, и если все-таки ей не удавалось пересилить себя, клевала носом. Во время коротких эпизодов дремоты Палладе, конечно же, грезились кошмары: она все время вываливалась из самолета и с воплем отчаяния падала на горные кряжи. Судя по выражению лица Вилкинсона, орала Фаина не только во сне.
Но Калиостро был непреклонен. Он поставил себе утопическую цель привести психику жены в порядок и не принимал никакого нытья несчастной, а на все жалобы отвечал: «Отставить панику!»
Взбудораженная, заполошная, Фаина едва не выскочила в тот коридор, что вел в стационарный корпус. Но андроид-охранник вовремя преградил ей путь.
— А, черт! — сказала гречанка и уже поворачивалась уходить, когда увидела за спиной «синта» идущего по рекреации запретной зоны мужчину. — Ну неужели ты решил за мной за…
И женщина осеклась, недоговорив. Незнакомец оказался вовсе не Диком. Но такого разительного сходства с супругом Паллада не встречала еще ни у кого.
Внимательные глаза с карими крапинками в темно-серой радужке. Выражение — как у Карди: чуть ироничное, капельку ласковое и очень мудрое. Он будто считывает что-то, глядя ей в лицо…