По тому берегу, где они шли, сплошняком стояли деревья. В прозрачной стоячей воде колыхались толи водоросли, толи трава.

Один раз наступив на тонкий ствол поваленного дерева, мальчик успел заметить, как из-под него метнулась в сторону какая-то крупная рыбина.

— Надо же, рыба.

— Эка невидаль. Да ее тут полным полно. Хоть руками лови.

— А почему?

— Место чистое, войной не затронутое и в «мертвую заводь» люди ходить боятся.

— Чего они бояться?

— Нехорошее место, проклятое. Люди здесь, говорят пропадают.

— Чего же ты не боишься?

— А потому что я сам все это и придумал. Там за кружечкой пивка байку рассказал, тут на ушко шепнул и пошло. А еще случай один помог.

Возвращаюсь я отсюда, и слышу во-о-он за тем леском выстрел. Обычно я в чужие дела не лезу, но посмотреть чего и как никогда не мешает. К тому же я в тот раз на склады американские, на которые мы сейчас и идем, удачно зашел. Там верхний ярус еще сразу после войны растащили, а нижний-то затопило, да не весь, как оказалось. А этому дурачью деревенскому мозгов не хватило все как следует проверить. Тут понимаешь, Рууд, недалеко еще их авиабаза была. По ней русские и шарахнули. После этого пласты сдвинулись, часть складов затопило, но северное крыло перекрыло куском гранитной скалы. Я вобщем-то сам случайно проход туда обнаружил. Но кто ищет — тот всегда найдет… Так, о чем это я? Ах да. Пошел я туда где стреляли и вижу: лежит на пригорке местный деревенский староста с простреленной башкой, а напротив него на пригорке меняла, то же из местных, со стрелой в горле. И по всей поляне байеры рассыпаны. Не поделили что-то, значит. Ну я их в кусты оттащил, трофеи собрал и обратно к складам. Здесь я вокруг вот таких штук поразвесил, — Вим ткнул пальцем куда-то наверх, и Рууд только сейчас заметил человеческий череп, прибитый к стволу дерева на расстоянии двух метров от земли. На лбу у него был нацарапан какой-то знак. Что-то вроде звезды.

Вот елки. Увидел бы сам — испугался бы.

— Мое изобретение, — Ван Хогдалем гордо выпятил грудь, — «хранилище заблудших душ» называется.

— У-у-у, — только и выговорил Рууд.

— Да, — Вим поднырнул под переломившимся пополам деревом, которое образовало что-то навроде арки, — тут этого добра по лесу раскидано. Потом зашел через недельку в деревню и говорю этим олухам. Так мол и так. Говорят возле склада Прежних люди пропадают и вообще твориться что-то нехорошее.

Ага, говорят они. Вот и у нас староста с менялой пропали и по всему лесу какая-то чертовщина твориться.

Так и пошло с моей легкой руки, обрастая слухами и домыслами. Потом я им уже и названьице «мертвая заводь» подкинул.

— Хитрый ты.

— А иначе в нашем деле нельзя. Иначе сейчас некуда было бы идти. Кроме толпы народа, здесь нас ничего бы не ждало.

До сих пор воды было по колено и дно, на удивление твердое, ровное и совсем не скользкое, хорошо просматривалось.

Но вскоре стало глубже, и Вим сломав молодое деревце сделал себе и Рууду по длинному шесту.

Дальше они шли гораздо медленнее, то и дело проверяя дорогу перед собой.

Наконец наемник выбрались на сухое место. Целых деревьев здесь почти не было, поработала ударная волна. Дальше к северу и вовсе из травы торчали одни обугленные коряги. Зато вот трава там разрослась мама не горюй. Отдельные хвощи по высоте не уступали некоторым деревьям.

— Заночуем здесь, — Ван Хогдалем снял рюкзак и поставил его под дерево, — только придется без костра. Мало ли, вдруг найдутся-таки смелые. Помнишь тех трех всадников? Их следы в реке затерялись.

Вим разбудил мальчика едва начало светать.

— Собирайся, тут недалеко уже.

И действительно, миновав еще один небольшой затопленный участок леса они вышли на едва угадывавшуюся в высокой траве дорогу, состоящую из больших плоских камней. Почти все они были покрыты трещинами, из которых росли уже и деревья. Так что дорогой все это можно было назвать с большой натяжкой.

— Бетонка. Да, время берет свое. Когда я только наткнулся на склады, она была в более менее нормальном состоянии.

За поворотом бетонка упиралась в останки ворот. Одна створка держалась на честном слове, вторая вместе со столбом вообще отсутствовала. Видимо она давно и безнадежно утонула в травяном море.

Дальше, сквозь заросли кустов, вьюнов, лопухов и прочей радости ботаника, просматривалось приземистое полуразрушенное здание.

— Нам туда, — Вим снял винтовку с плеча и щелкнул переводчиком огня. Рууд последовал его примеру.

Внутри пахло гнилью, крысиным пометом и еще чем-то не менее «приятным». Вим зажег лампу и шагнул в сторону бесформенной груды, бывшей когда-то одним из механизмов прежних. Что-то пронзительно пискнуло, и в неровном свете лампы Рууд увидел, как из-под их ног бросилась врассыпную молодая крысиная поросль.

Идти им нужно было в другой конец склада, и пока они шли, мальчик пытался рассмотреть в бесконечных завалах из мусора что-нибудь интересное.

— Пустое дело, — сказал Ван Хогдалем, заметив, что Рууд вглядывается в остатки прежней роскоши, — ничего ценного здесь давно уже нет. Ты лучше по сторонам смотри, мало ли какая тварь тут обитает. Четвероногая или двуногая, все равно. А если будет что-то стоящее, я тебе скажу.

В дальнем углу зала чернел проем, рядом с которым валялась вывороченная с мясом массивная металлическая дверь. За ней начинался длинный широкий коридор, в конце которого была лестница, ведущая вниз. Из воды выступало ступеней шесть-семь, и не известно сколько их там еще в этой мутной жиже.