Джоах сел, потрясенный.

— Так, значит, все, что я создаю из сна, я могу оживить, направив свою энергию в это, просто пожелав, чтобы оно жило?

Темный маг кивнул:

— Иногда сильнейшая магия — самая простая.

Джоах закрыл глаза. По его телу пробежала дрожь. Если это правда, то он может оживить Кеслу! Но мог ли он верить слову Грешюма? Ему сначала нужно было убедиться самому. Он положил посох на колени.

— Что ты делаешь? — спросил Грешюм.

— Проверяю, правду ли ты говоришь.

Джоах закатал рукав плаща и открыл обрубок своей руки. Он потерял руку по вине гоблина-прихвостня этого мага. Джоах положил обрубок на каменный посох, призывая магию, сокрытую внутри, призывая изваянный образ кисти, что крылся внутри посоха. Рука и пальцы материализовались — нестарые, такие же гладкие, как когда он был молодым. И хотя он мог шевелить пальцами, мог даже брать что-то тяжелое, эта кисть была холодной и нечувствительной, как если бы он носил перчатку изо льда поверх новой руки. Хотя Джоах мог придать ей иллюзию жизни, она все равно была мертвой.

Джоах посмотрел на Грешюма:

— Все, что мне нужно, чтобы оживить что-то, что я изваял, — это пожелать?

Темный маг кивнул, глядя на его творение с открытым ртом. Джоах заметил, как взгляд Грешюма метнулся к его собственному обезображенному шрамами запястью — темный маг тоже потерял руку века назад.

— Если бы у меня были твои способности… — пробормотал он.

— Что бы ты сделал? — спросил Джоах.

Грешюм рассматривал его руку:

— Ты должен дать части твоей жизненной силы перетечь в новое создание. Чтобы сделать это, тебе нужно просто пожелать. Измененная под тебя, энергия заполнит пустоту.

Джоах смотрел на сотканную из сна руку. Будет ли она живой? Может ли это быть так просто? Он закрыл глаза и вообразил себя целостным, здоровым. Он представил реку, текущую сквозь его кровь, распространяющуюся из его сердца во всех направлениях: вниз — в ноги, в стороны — в руки, дальше — в пальцы на руках и ногах. Он ждал, чтобы что-то произошло — но ничего не происходило.

— Не работает! — выпалил он.

— В самом деле? — спросил Грешюм.

Джоах вытянул вперед изваянную руку. Только сейчас он заметил на ней линии, голубоватые венки, тонкую, словно бумага, кожу. Она состарилась. Он сравнил ее с левой рукой. Они были одинаковы.

— Я не понимаю. — Он сжал созданные пальцы и ощутил боль в суставах.

— Ты оживил сон — по-настоящему оживил. Рука должна соответствовать возрасту твоей энергии. Ты стар, и она состарилась тоже.

Джоах прикоснулся новой рукой к посоху. Он ощутил грубую поверхность и острые грани зеленых кристаллов на ней. Рука была настоящей! Закрыв глаза, он вернулся к единственной надежде своего сердца.

— Кесла…

Грешюм, должно быть, прочитал его мысли.

— Это была хорошая работа. Но оживление чего-то столь сложного, как целая личность, заберет значительную часть твоей собственной энергии — энергии, которой у тебя нет.

Джоах открыл глаза:

— Но ты вернешь мне половину того, что ты украл, когда я освобожу тебя.

Темный маг кивнул:

— Таковы условия сделки. — На его губах появилась едва заметная улыбка.

Джоах знал, что Грешюм чего-то не договаривает, что он еще выкинет какой-то трюк, но с последствиями придется разбираться, когда они появятся. Он не может продвинуться дальше без помощи темного мага.

Повесив посох на одну руку, Джоах вытащил из-под плаща кинжал.

— Тебе бы лучше сдержать свое слово, Грешюм, или я использую этот же кинжал, чтобы перерезать тебе глотку.

Он наклонился и перерезал веревки. Грешюм потер запястья и вытянул руки:

— Что со стражей?

Джоах сделал ему знак отойти в сторону и указал посохом на то место, где Грешюм только что сидел. Он высвободил одно из двух заклятий, которые приготовил, прежде чем прийти сюда. На это уйдет кровь и большое количество его магических запасов, но юность стоила того, чтобы заплатить такую цену.

Магия сна затрепетала на конце его посоха. На камне появилась фигура, изваянная из энергии и призванная в этот мир. Это была точная копия темного мага, связанного веревками.

Джоах получил определенное удовлетворение при взгляде на потрясенное лицо Грешюма.

— Ты более талантлив, чем я думал, — пробормотал Грешюм. — Поразительно.

Копия лежала на камне, бездыханная, с синим лицом. В этом создании не было жизни, и никогда не будет.

— Они поверят, что ты мертв, — сказал Джоах. — Ты сможешь уйти, и никто не станет преследовать тебя.

Грешюм нахмурился:

— Нет, если они увидят меня разгуливающим на свободе.

Глаза Джоаха сузились.