Она открыла свои чувства шире — и лед просочился в ее вены, замораживая до костей. Даже жар болот не мог согреть ее.

Касса Дар сжала кулаки. Чувствительная к самому слабому присутствию яда, она знала, что это.

Пауки.

Толчук шагал во главе колонны огров. Извилистая горная тропа поднималась по южному склону Северного Клыка. Пока что опасная буря держалась в стороне, громыхая в отдалении. Хотя солнце только село, уже было темно, как в полночь. Факелы освещали путь — их держали главы каждой семьи клана Токтала.

Взобравшись на скалу, Толчук смотрел на растянувшуюся цепочку факелов внизу. Западное небо озаряли вспышки молнии.

Джеррик встал рядом с ним. Его лицо было таким же белым, как и его волосы, а в его глазах читалась потерянность, но, когда он повернулся к беспокойным небесам, он, казалось, почерпнул силу в приближающейся буре.

Следующим поднялся Магнам, высоко неся свой факел.

— Ну и как далеко нам еще тащиться до этого проклятого места? — проворчал он.

Толчук сделал неясный жест:

— Вход рядом. Примерно половина лиги.

Магнам отошел, качая головой, когда появились Джастон и Могвид. Изменяющий форму подошел и сразу же начал ныть:

— Мы должны спускаться, а не подниматься. А еще лучше было бы остаться в тех пещерах и охранять их. Мало ли какая опасность подберется — эта паучья ведьма или какие-то враги огров, а мы здесь как на ладони. И еще вот что…

Джастон только кивнул. Судя по выражению его лица, он думал о чем-то другом.

Толчук спустился со скалы, присоединившись к Хуншве; вождь клана продолжал подниматься. Воин наблюдал за двумя мужчинами впереди.

— Ту'тара, — сказал с насмешкой Хуншва, кивая в сторону Могвида, используя огрское слово для обозначения изменяющего форму силура. Он продолжил говорить на своем языке:

— Эти крадущие детей не заслуживают доверия.

Толчук нахмурился и сказал по-огрски:

— Могвид своей болтовней может заставить твои уши кровоточить, но ему нет дела до наших детей. В этом я могу поклясться.

Губа Хуншвы изогнулась, обнажив один клык:

— Он все равно пахнет предательством.

Толчук не стал спорить. Для него самого все нагорье пахло предательством. Клан Куукла, паучиха-демоница, сам Клятвопреступник — кто знает, с какими еще опасностями им предстоит встретиться?

Он посмотрел назад:

— Твои охотники готовы?

— Они будут готовы.

Толчук кивнул. Было запрещено приносить оружие к Черепу Дракона. Однако они не осмелились отправиться прямо в пасть к буре неподготовленными. У них был другой план.

Вспышка света сверкнула высоко над ними.

— Охотники, — сказал Хуншва. Когда клан выступил на закате, пара охотников была выслана вперед. Предводитель огров смотрел на сигнал, подаваемый вспышками света:

— Они достигли входа. Все чисто.

Толчук нахмурился:

— А другие кланы?

Хуншва молчал, пока вспышки света не прекратились.

— Другие уже собрались. Сидво, В'нод, Банту и Пакта.

— А Куукла?

Хуншва покачал головой:

— Ни следа.

Толчуку это не понравилось. Клану Куукла следовало прибыть первым. Было шесть различных путей вверх по Северному Клыку, к Черепу, по одному для каждого клана, и путь Куукла был самым коротким. Их домашние пещеры находились практически в тени Черепа Дракона.

— Что они задумали? — пробормотал Толчук.

Хуншва пожал плечами:

— Нам бы лучше присоединиться к Сбору. Буря не будет держаться вдали от нас вечно.

Словно в подтверждение слов огра, разветвленная вспышка молнии осветила небо над их головами и горы. Спустя несколько вдохов впереди показался возвышающийся над головой Череп Дракона. Похожая на морду массивная глыба гранита выглядывала с южного склона горы. Под ней виднелся широкий вход в пещеру. Его отмечали два каменных столба, вырезанные в форме гигантских клыков.

Неисчислимыми веками пещера за входом была местом сбора всех кланов, местом, где конфликты могли быть разрешены. Говорили, что некогда Череп был истинным домом для всех огров, их изначальной общей пещерой. Сейчас он был священным местом. Никто не осмеливался осквернить его кровопролитием.

Когда молния погасла, образ все еще стоял перед глазами Толчука. Гром загремел, и полил хлесткий, холодный дождь, как если бы дракон наверху ревел и ронял слезы. Так же твердо, как тверды кость и скала, Толчук знал, что этой ночью у Черепа прольется кровь.