Развлечения ради Акбар читает путеводитель, изданный афганским туристическим обществом в 1967 году: «Вдоль дорог стоят дети и продают охапки розовых тюльпанов. Весной вишни, абрикосы, персиковые и миндальные деревья соперничают между собой за внимание путника. Всю дорогу от Кабула он наслаждается цветущим великолепием».

Приятели смеются. Этой весной редко где увидишь одну-другую строптивую вишню, пережившую бомбежки, ракетные обстрелы, трехлетнюю засуху и отравление колодцев. И еще неизвестно, можно ли будет подобраться к ягодам без риска подорваться на мине.

«Местная керамика славится по всему Афганистану. Рекомендуем остановиться и заглянуть в одну из мастерских, расположенных вдоль дорог, где ремесленники создают миски и сосуды, следуя вековым традициям», — читает дальше Акбар.

«Похоже, этим традициям нанесен серьезный удар», — замечает приятель Акбара Саид, который сидит за рулем. На всей дороге до перевала Саланг не видать ни единой гончарной мастерской.

Дорога становится все круче. Мансур открывает четвертую банку кока-колы, выпивает ее и небрежным движением выбрасывает в окно. Лучше уж замусорить обезображенный бомбами ландшафт, чем испачкать автомобиль. Дорога ползет вверх по направлению к самому высокогорному туннелю в мире. Путь постепенно сужается, по одну строну, высятся отвесные скалы, по другую шумит вода — то водопад, то ручей.

«По указанию правительства в реку выпустили форель. Через несколько лет можно ожидать появления жизнеспособной популяции», — продолжает читать Акбар.

Сейчас в реке рыбы больше нет. В годы, последовавшие за изданием путеводителя, у правительства нашлось много других забот помимо разведения форели.

Сожженные танки валяются в самых невероятных местах: внизу в долине, посреди реки, на краю обрыва. Лежат на боку, вверх днищем, целые машины или их части. Мансур принимается их считать и быстро доходит до сотни. Большинство остались от войны с СССР, когда Советская Армия вошла в Афганистан с севера, со стороны среднеазиатских республик, и решила, что соседняя страна у нее в руках. Скоро русским пришлось испытывать на себе удары моджахедов, избравших партизанскую тактику. Моджахеды перемещались среди утесов проворнее горных коз. С наблюдательных пунктов в горах им были отлично видны ползущие внизу, по долине, русские танки. Даже имея в распоряжении одно самодельное оружие, лежащие в засаде партизаны были практически неуязвимы. Они шныряли повсюду, переодетые пастухами, прятали автоматы под брюхом коз и могли атаковать танки в любой момент.

«Под брюхом у длинношерстных овец можно спрятать даже ракетную установку», — рассказывает Акбар, который прочел все существующие книги о кровавой войне афганцев с Советским Союзом.

Александру Македонскому тоже пришлось несладко в узких горных теснинах. Захватив Кабул (город тогда носил название Кабура), он пошел через Гиндукуш обратно в Иран, тогдашнюю Персию.

«Тут говорится, что Александр написал оду горам, которые „навевают мысли о тайнах, ими хранимых, и о вечном покое“, — зачитывает Акбар из путеводителя туристического общества. — А вон там правительство планировало построить горнолыжный курорт, — неожиданно восклицает он и указывает рукой на крутые склоны гор. — В тысяча девятьсот шестьдесят седьмом году! Здесь написано — как только заасфальтируют дороги!»

Как и предсказывало туристическое общество, дороги были заасфальтированы. Но сейчас от того асфальта нет и следа. А горнолыжный курорт так и остался на бумаге.

«Да, взрывной получился бы спуск, нечего сказать, — смеется Акбар. — Можно было бы обозначить мины флажками для слалома! И назвать маршрут „Путешествия с приключениями“! Или „Афган Адвен Турз“ [14] — отличный отдых для тех, кто устал от жизни!».

Все смеются. Трагическая реальность подчас напоминает комикс или, если уж на то пошло, боевик-триллер. Перед глазами на мгновение возникает картинка: съезжающих с гор сноубордистов в ярких спортивных костюмах разносят в клочьях.

Туризм, когда-то служивший одним из важнейших источников дохода для Афганистана, давно канул в прошлое. Дорога, по которой едут наши приятели, в свое время называлась «тропой хиппи». Сюда приезжали продвинутые и не очень молодые люди в поисках красивых видов, первозданной простоты нравов и лучшего в мире гашиша. Или опиум — для более искушенных. В 1960 — 1970-е годы в эту горную страну наведывались тысячи «детей цветов», арендовали старенькие «лады» и пускались в путь. Женщины тоже путешествовали в одиночку по горам. И в то время они рисковали нарваться на разбойников с большой дороги, но это делало путешествие еще более увлекательным. Даже путч 1973 года, в результате которого Захир Шах был отстранен от власти, не остановил поток туристов. Зато коммунистический переворот 1978 года и последовавшая вскоре оккупация страны Советским Союзом быстро положили конец визитам хиппи.

Проехав три-четыре часа, приятели догоняют колонну паломников. Сашины стоят. Пошел снег. Сгущается туман. Машину Саида все время заносит — у нее нет цепного привода.

«С четырехколесным приводом цепной не нужен», — уверен он.

Все больше машин, беспомощно гудя, застревают в глубоких снежных колеях. Когда останавливается одна, встают все: дорога слишком узкая, чтобы можно было объехать. Сегодня движение открыто только в одну сторону — с юга на север, от Кабула до Мазари-Шарифа. Завтра будет наоборот. Горный серпантин не в состоянии обеспечить двухстороннее движение. От Кабула от Мазари-Шарифа четыреста пятьдесят километров, и дорога занимает как минимум двенадцать часов, а случается, и вдвое или вчетверо больше.

«Многие машины, что засыпает во время снежных бурь или схода лавины, откапывают не раньше лета, но сейчас, весной, большинство сваливается прямо вниз», — поддразнивает Акбар.

Они проезжают мимо автобуса, из-за которого возникла пробка, его, отодвинули к самому краю, а пассажиры тем временем голосуют проползающим мимо машинам в надежде все же добраться до могилы халифа Али. Увидев надписи на боках автобуса, Мансур начинает смеяться.

«Гмборк — Франкфорт — Ландан — Кабал», — читает он вслух, а, поравнявшись со смотровым стеклом, видит то, что вызывает у него новый приступ смеха. «Wellcam! Kaing of Road» [15] написано на стекле крупными буквами. «Да уж, королевская скорость, ничего не скажешь!» — хохочет Мансур. Хотя в машине есть место, наши приятели не подбирают никого из пассажиров потерпевшего аварию Кабульского экспресса. В их комании лишний не нужен.