– А ветровое стекло, Джеймс? На нем есть что-нибудь? Может, наклейка?

– М-м. нет, кажется. Я ничего такого не вижу.

– Хорошо. Посмотрите, пожалуйста, на зеркало заднего вида. На нем ничего нет? Возможно, что-то привязано или прицеплено? Какая-нибудь безделушка?

– Нет, ничего такого я не вижу.

На этот раз Маккалеб просто рухнул на свой стул. Это была полная, катастрофическая неудача. Во-первых, они потеряли этого человека в качестве свидетеля в суде, покончили с потенциальным подозреваемым в убийстве, а получили лишь детальное описание бейсбольной кепки водителя и его новехонького «чероки». Последнее, что оставалось, это «посмотреть», как машина уезжает на большой скорости, и попробовать прочитать задние номера.

– Хорошо, Джеймс, давайте промотаем пленку до того момента, когда автомобиль проезжает мимо вас и вы «снимаете» типа, по которому тюрьма плачет.

– Хорошо.

– Увеличьте его задние номера, вы их видите?

– Нет. Эти тоже закрыты.

– Чем?

– Вроде полотенцем, или футболкой. Мне трудно сказать. Так же как спереди.

– Увеличьте «картинку» еще. Не видите ничего необычного на заднем бампере?

– М-м. нет.

– Никаких наклеек? Может, название автосалона?

– Нет. Ничего такого.

– А на ветровом стекле? Никаких наклеек? Маккалеб и сам слышал в собственном голосе нотки

отчаяния.

– Нет. Там нет ничего.

Посмотрев на Уинстон, Маккалеб покачал головой. Уинстон сделала какой-то знак руками.

– Хочешь пригласить художницу?

Уинстон, качнув головой, показала на себя.

– Ты уверена?

Уинстон снова качнула головой.

Маккалеб вновь обратился к Нуну, хотя в голове у него барабанила одна мысль: как он мог проиграть в игре, которую должен был выиграть.

– Джеймс, в следующие несколько дней обдумайте, пожалуйста, еще раз, что вы видели в ночь на двадцать второе января. Если вспомните что-то новое, позвоните следователю Уинстон, договорились?

– Да, конечно.

– Хорошо. А теперь я буду отсчитывать назад начиная с пяти, и по мере того, как я считаю, вы будете чувствовать, как ваше тело будто омолаживается, словно вы полны сил. А когда я скажу «один», вы окончательно выйдете из состояния транса, чувствуя себя бодро и свежо. У вас будет ощущение, будто вы крепко проспали часов восемь. Оно сохранится до самого Лас-Вегаса. Но когда вы отправитесь сегодня спать, никаких сложностей со сном у вас не будет. У вас есть вопросы?

– Нет.

Маккалеб вывел Нуна из состояния транса, и тот выжидающе посмотрел на Уинстон.

– С возвращением, – сказал Терри. – Как вы себя чувствуете?

– Отлично. А как я себя вел?

– Вы все делали прекрасно. Вы помните, о чем мы с вами говорили?

– Да, думаю, что помню.

– Это хорошо. Вам и следует все помнить. А если вдруг всплывет что-то новенькое, позвоните следователю Уин-стон.

– Обязательно.

– Ну, мы не будем больше вас задерживать. Вам еще предстоит долгая дорога.

– Это не горит. Не думаю, что я отправлюсь раньше семи вечера. Вы хорошо проветрили мою голову.

Маккалеб посмотрел на часы, а затем снова на Нуна.

– Но уже половина восьмого.

– Что? – изумился Нун, глядя на свои часы.

– Люди под гипнозом часто теряют ощущение времени.

– Мне показалось, что прошло минут десять, – продолжал удивляться Нун.

– Это нормально. Это так называемое нарушенное восприятие времени.

Терри встал, они пожали друг другу руки, и Уинстон увела за собой Нуна. Терри плюхнулся на стул, закинув руки за голову. Он был измотан до предела, и его единственным желанием было, чтобы он, а не Нун лег и проспал восемь часов кряду.

Дверь, где проходил сеанс, открылась, и в комнату вошел капитан Хитченс. Настроен он был мрачно и даже не пытался это скрыть.

– Ну и что вы думаете по поводу всего этого? – спросил он, присаживаясь на край стола рядом с лежащими там ножницами.

– То же самое, что и вы. Это полный провал. Мы получили более детальное описание машины, что сужает ее поиск до десяти тысяч или что-то в этом роде. И разумеется, подробнейшее описание кепки, которое в данном случае только мешает.

– «Кливлендские индейцы»?

– Что? А, переплетенные буквы и овал? Я почему-то всегда был уверен, что у них на эмблеме – маленький мальчишка индеец.

– Да, да. Ну а как насчет Молотова?

– Болотова, – поправил Терри.

– Какая разница. Я так полагаю, что из списка подозреваемых его можно вычеркнуть, – сказал капитан.

– Похоже, что так, – согласился Маккалеб. Хитченс молчал, похлопывая тихо руками по столу.

Молчание становилось неловким, но в этот момент в комнату вошла Уинстон, держа руки в карманах блейзера.