– С места не сдвинусь, пока не увижу Бондаренко. У вас есть компьютер, поищите парня, узнайте, где его рабочая территория.

– В ноутбуке только моя группа, – чуть не заплакала Неля, – и… вообще… вы первая! Ой, Олег Ефремович рассвирепеет! Ну Танечка! Не губите меня!

– Неля, – сурово сказала я, – надо мной тоже имеется начальник, поверьте, он не менее страшный, чем ваш. Давайте договоримся: вы мне немножечко рассказываете про «Вир», а я молчу об оплошности, допущенной педагогом-психологом, которая начала беседовать не с тем, с кем надо.

– Здесь сидеть нельзя, – затряслась Неля, – Олег Ефремович только что позвонил и сказал: «Нелли, Рязанцева не придет, можешь уходить домой, ты ею заниматься не будешь». Вдруг он по коридору прогуляется, сюда заглянет, увидит вас и спросит, кто вы?

Я пожала плечами.

– Ответите: подруга зашла, мы вместе на дачу собрались.

Неля всплеснула руками.

– С ума сошла? Побежали живо! Да не через центральный вход! Только бы нас никто не увидел… Давай, пошевеливайся!

Она подхватила сумочку, вытолкнула меня в коридор и поволокла по нему со скоростью испуганного таракана, приговаривая:

– Быстро, быстро…

В конце концов мы очутились около железной двери, Неля приложила свой бейджик к белому прямоугольнику, послышался тихий голос:

– Фамилия?

– Солнцева, – отрапортовала Неля.

– Вы есть в списке, – констатировал невидимый охранник.

Послышался щелчок, дверь приоткрылась.

– Слава богу, – выдохнула Неля, когда мы очутились на улице. – Может, потом как-нибудь побеседуем? Я и правда хотела с ребятами на дачу поехать.

– Ну уж нет! – твердо сказала я и схватила блондинку за плечо. – Шагай к зоопарку, на его территории определенно есть кафе.

Через двадцать минут я узнала короткую биографию блондинки. Ее отец доктор наук, профессор и академик, заседает во многих ученых советах, является членом организации, которая выдает дипломы о присуждении научных степеней. У Нели никакой тяги к образованию не было, но папочка приказал дочери учиться на психолога. Девушка отмаялась пять лет в институте, получила диплом и была пристроена в «Вир».

В первый же день ее вызвал к себе начальник, Олег Ефремович, и сурово сказал:

– Я обязан твоему отцу, поэтому взял на работу неопытного человека. Но имей в виду: я не собираюсь держать здесь лентяйку и дуру. Мы тут не в бирюльки играем и получаем не игрушечные оклады. Давай договоримся: либо ты трудишься не покладая рук, либо пошла вон. Никакой папин авторитет тебе не поможет, здесь не пляж для блондинок!

– Я могу перекраситься, – пискнула Неля.

– Не надо, – неожиданно улыбнулся Олег Ефремович, – достаточно будет проявить усердие, аккуратность и внимательность. И усвой: я здесь царь и бог!

Неля вернулась домой и сказала отцу:

– Не хочу работать в «Вире».

Академик, человек авторитарный, даже грубый, заорал:

– Дура! Я потратил массу времени, чтобы найти тебе отличное место! Не смей выдрючиваться! Или в школу запихну, – будешь иметь два рубля зарплаты и коллег-климактеричек!

Неля великолепно знала, что спорить с отцом бесполезно, она всегда его слушалась, но тут впервые в жизни решила высказать свое мнение.

– Папочка, – забормотала Неля, – мне хочется…

Договорить ей не удалось, профессор стукнул кулаком по столу.

– Вот выдам, как старшую, замуж, тогда и мели языком, а пока будешь работать, куда тебя пристроили. Да не вздумай так себя повести, чтобы выгнали! Мне Олег правду скажет. Если я пойму, что ты саботажница, отправлю голой на улицу. Не жди потом от меня помощи. Усекла?

– Да, папочка, – прошептала Неля.

– Ну и ладно, – слегка успокоился отец. – Старайся, я тебе на день рождения машину подарю.

– Как мне найти Федора Бондаренко? – прервала я Нелю.

– Понятия не имею, – заморгала красавица.

– Он инвалид, умственно отсталый человек, уборщик. Неужели ты никогда его не встречала?

Неля замотала головой:

– В «Вире» полно таких. Это называется реабилитация.

– Не понимаю.

Солнцева сдвинула аккуратно выщипанные брови.

– Фирма занимается коррекцией поведения умственно отсталых людей. Их пытаются социализировать, включить в активную жизнь. Многие родители понимают: дауна можно пристроить на службу. Но кто же возьмет инвалида по уму? А «Вир» таких сначала учит, а потом устраивает их на работу. Ясное дело, не бесплатно. Хочешь расскажу, как это происходит?

– Сделай милость, – кивнула я.

Неля затараторила.

– Родители приводят к нам своих детей и оплачивают патронаж. Хотя это смешно сказано – детей , на самом деле им за восемнадцать. Короче, пациентов селят в клинике, делают им всякие анализы. Про медицинскую часть не спрашивай, я о ней ничего не знаю. А потом больных передают в учебку. В основном, конечно, к пылесосу да тряпкам ставят, затем в гостиницы на работу отправляют. Понимаешь, сейчас закон появился: если у тебя инвалид служит, ты имеешь налоговую льготу. Собственно говоря, это все. Я, как педагог-психолог, должна следить за процессом обучения пациентов, хвалить их, поощрять, снимать агрессию, быть в постоянном контакте с родителями, короче – держать руку на пульсе, а если у кого-то начнутся сложности, моментально сообщать лечащему врачу. Но если честно… я же только начинаю работать, опыта нет… и кое-что меня удивляет…