– Спасибо, спасибо, спасибо… – рассыпалась я в благодарностях.

– Пойду спать, – обрадовался Павел. – Вечно эти бабы из-за ерунды кипеж поднимают. Курицы! Че попусту кудахтать? Надо думать мозгами!

Сестра уперла руки в бока, сделала шаг, разинула рот, явно намереваясь убить «храброго» братца, но вдруг замерла на месте. А потом завизжала:

– Тимоша! Сыночка! Мальчик мой! Отравился дымом! Он умер! – и шлепнулась на пол около меня.

Я посмотрела в сторону и увидела, что громадный, раскормленный «британец» лежит на спине, закрыв глаза и безвольно сложив лапы.

– Врача! Скорей! Люди-и-и! – вскрикивала Рындина.

Паша опять впал в ступор. Очевидно, любая форс-мажорная ситуация вызывает у него оцепенение. Наверняка у мужика в роду были жабы, они при опасности часто пытаются превратиться в камни.

Я попыталась встать, но ноги отказывались слушаться, и вдобавок в ухе началось активное царапанье. На секунду мне в голову пришла дикая мысль: где-то внутри слухового прохода отплясывает канкан сороконожка в железных башмаках, несчастная надышалась дыма и одурела.

Двери лифта разъехались, из кабины вышли трое мужчин. Двое из них напоминали бочки, по недоразумению упакованные в синие куртки, третий походил на сушеного кузнечика. Вероятно, он был главным, потому что задал вопрос:

– «Скорую» вызывали?

– Родненькие, приехали! – заблажила Натка. – Помогите! Спасите! Оживите!

– Спокойно, – легко переорал Рындину «кузнечик». – Кому плохо?

– Сыночку, – заголосила соседка, – мальчик умирает. Сделайте ему укол, умоляю.

Врач посмотрел на Павла.

– Что с вами? Отчего мать так взволнована?

– Ничего, – попятился в квартиру Пашка. – Я ваще не с ней, просто так стою. Из любопытства.

– Козел! – огрызнулась Рындина. Потом повернулась к медикам: – И вы хороши! Это мой брат, старший. Мне че, по-вашему, триста лет?

– Возьмите себя в руки, – скомандовал доктор. – Где больной?

– Вот, – Натка показала на Тимофея.

Медик сделал шаг назад.

– Кот?!

– Мой мальчик! – завыла Рындина. – Он умер!

Я чуток отползла в сторону. Ну сейчас начнется… Но ситуация стала развиваться по странному сценарию.

Врач присел на корточки около льющей слезы Наташки.

– Успокойтесь и попробуем понять друг друга. Это кто?

– Тима, – неожиданно спокойно ответила Рындина, – сыночек.

– У вас родился котик? – ласково пропел эскулап. – Чудесно, поздравляю. Но зачем же так нервничать?

– Он умер! – всхлипнула Натка.

– Отлично, – заулыбался доктор. – Что же случилось?

Наташка принялась энергично жестикулировать.

– В ухе Таньки горел запал, здесь дым стоял коромыслом. Она просила помочь, а Пашка, урод, перетрусил. Тогда я хвать и в мусор. Тима надышался, отравился и тю-тю!

– Сергей Леонидович, – пробасил один из санитаров, – обычный?

– Конечно, Петя, – бормотнул врач. – Ну-ну, продолжайте, моя милая…

Натка начала еще раз пересказывать всю историю. Петр открыл чемоданчик, достал ампулу, шприц и стал деловито двигать поршнем, набирая прозрачную жидкость.

Работая в бригаде Чеслава, я узнала много всего интересного и, увидев сейчас ампулу, поняла – это мощное успокоительное средство, применяемое в психиатрии для усмирения буйных больных. Похоже, к нам прибыла не обычная «Скорая», а спецмашина для перевозки психов. Кажется, мое общение с дежурным врачом не прошло даром… Хорошо хоть сейчас теткой с тараканами в голове выглядит Натка.

– Сделаем укольчик, – пообещал Сергей Леонидович. – Петя, не копайся! Видишь, котику плохо.

– Вот у третьей машины экспериментальное средство есть, – недовольно пробубнил Петр, – они его идиотам просто к телу прикладывают, вроде носового платка. А нам такое не дают, возись тут с иглой…

– Замолчи и быстро шевели руками, – выговорил врач фельдшеру.

Но Петра было не просто остановить.

– Все лучшее достается ихней бригаде, – ворчал он. – Вытащил салфетку – и никаких забот, мигом лекарство через кожу в кровь идет. А мы по старинке колем!

Я, продолжая сидеть на полу, удивилась наступившему в психиатрии прогрессу. Хорошо, что придуманы препараты, которые можно применять «тряпочным» способом. Не смейтесь, пожалуйста, но я честно признаюсь: очень боюсь уколов. А от некоторых таблеток у меня желудок болит. Когда в аптеки массово будут поступать компрессы с медикаментами, я первая кинусь их покупать!

– Не бурчи, – оборвал медбрата врач.

Тимофей чихнул и сел.

– Жив! – возликовала Натка.

– Ну конечно, – кивнул Сергей Леонидович. – А вы не шевелитесь. Петр!