Последнее, что видел Троишин, - как странно медленно переворачивался КрАЗ кверху брюхом, отчаянно вертя толстыми грязными колесами, а из кузова вываливались, судорожно дергая ногами, большие лосиные туши.

– Ну как там дела?
– Участковый напряженно всматривался в глаза хирургу, пытаясь угадать правду еще до ответа.

Хирург глубоко затянулся и тут же брезгливо отбросил в сторону окурок папиросы, сгоревшей до гильзы.

– Плохо… Плохи у него дела… Сильные повреждения позвоночника… Это паралич, Василий Николаевич… Полный паралич. Он вряд ли даже когда-нибудь сможет говорить.

Участковый снял фуражку, достал платок, вытер лоб. Постоял, помолчал, глядя перед собой в пол.

– Гады… Такого человека покалечили… Жаль, незнакомы вы с ним, Миша.

Хирург тяжело вздохнул.

– Да, не каждый сможет на такое решиться… Даже на на войне. Браконьерам тоже досталось. До черта переломов. А усатый умер. Ночью. Весь череп был разбит.

Участковый еще больше помрачнел.

– Веселая получилась охота, - вдруг попытался он пошутить, но только скривил губы и махнул рукой.

– И вот еще что. Я ведь вам главного не сказал, Василий Николаевич. Самое странное, будто лесник сломал себе позвoночник давно, не менее десяти лет назад. Рентген показывает… И паралич - от этого… Тоже вроде как десять лет должен он параличом страдать… А ведь он за рулем сидел…

– Ты что, Миша… Он же лесником десять лет как работает.

– Вот и странно… Совершенно непонятно. А кроме этого, всего-то несколько ушибов и ссадин… И у него на руке… на правой, этот браслет был надет. С надписью.

Хирург достал из кармана халата браслет с пластинкой, какие носят гонщики.

– Может, знаете, что это такое?

Участковый надел очки.

– “А. С. Кузнецов. Москва. Кутузовский проспект…” Адрес… И телефон… Подожди, Миша… Мне Гена когда-то, кажется, говорил: если с ним что случится, сразy вызывать… вот этого самого Кузнецова.

Кузнецов прибыл наутро.

– Все-таки попал ты в историю. Ах, Генка, Генка… -Он улыбался, но чувствовалось, что на улыбку эту ушло много сил.
– Ну ничего. Сейчас мы тебя поднимем. Кроме позвоночника, ничего не повреждено? Вы уверены?
– обратился Кузнецов к хирургу.

– Уверен, - немного растерянно ответил тот, пытаясь сообразить, что теперь может произойти.

– Прекрасно, - обрадовался Кузнецов.
– Тогда доставайте носилки, грузим его в “Скорую” и везем в лес… Тут у вас до ближайшего сосняка километров пять будет?

– Семь… Но ведь… Я не понимаю…

– Это трудно объяснить. Нужно увидеть… Делайте, пожалуйста, что я прошу. Раз уж вызвали.

Хирург пожал плечами.

“Скорая” остановилась на опушке. Тройшина вынесли из машины. Прикрыли плащом - снова моросил дождь.

– Сейчас попрошу вас в сторонку… Сядьте в машину, что ли… Не нужно, чтобы рядом было много народу… Так еглу труднее.

Кузнецов умоляюще посмотрел на хирурга, медбратьев и участкового, отлично понимая их подозрительное изумление.

Они подчинились. Кузнецов присел перед носилками на корточках и стал ждать.

Минуты через три лицо Тройшина покраснело, на лбу выступили крупные капли пота. Потом он тяжело приподнял одну руку, другую… Наконец, сел и сам - словно медленно, с трудом просыпался от тягостного сна.

– Ну и отлично!
– облегченно выдохнул Кузнецов и осторожно тронул плечо друга.

– Спасибо, Саша.
– Троишин дотянулся до его руки, слабо пожал ее.
– Я пока тут посижу, а ты пойди, объясни.

– Хорошо, - засмеялся Кузнецов.

Зрители смотрели на Тройшина во все глаза и, казалось, потеряли дар речи.

– Ну как?
– сказал Кузнецов громко, чтобы они немного опомнились.
– Вы молодцы. Когда я впервые это увидел, чуть в обморок не упал.

Участковый, хирург и медбратья ошеломленно глядели на Тройшина, который сидел, подперев голову руками.

– Он ведь физик. В нашем институте работал, - начал Кузнецов.
– Занимался энергодинамикой растительных сообществ. Он когда-то нашел какую-то связь с лесом… Я пока что этого не понимаю. Никто не понимает. Даже сам он, вероятно… Лес как бы принял его за… часть самого себя. Гена не был атлетом, но в лесу он смог бы побить любой мировой рекорд. Я видел кое-что такое… Как-то были с ним на охоте… Там у лесозаготовителей трактор застрял. Так Гена его взял и вытащил вместе с грузом - семь здоровенных бревен. Просто руками. А потом глупое несчастье, В финской бане поскользнулся - поломал позвоночник. Потом как-то я вспомнил про его способности или свойства… Ну что значит - вспомнил: дошло до меня… Дай, думаю, попробую. Получил разрешение. Отвез его из больницы в лес… После неделю в себя прийти не мог… Такие вот дела. Без леса ему нельзя. Без леса он - конченый инвалид.