Шрифт:
Сейчас Унген, словно огромный черный ворон, замер на самом краю ограждения и задумчиво смотрел вниз, на ночной город. Аду-чи подошел и осторожно присел рядом:
– Ты меня звал? Унген кивнул:
– Да. Мы должны поговорить.
Адучи улыбнулся. Это было очень похоже на стиль Айрука – по-звонить в двенадцать часов ночи домой и вызвать на крышу дома, чтобы поговорить.
– А где Мастер?
– Его сегодня не будет. Он попросил меня встретиться с тобой.
– Зачем?
– Чтобы поговорить.
– Хорошо, давай поговорим.
– Айрук поручил мне подтолкнуть тебя…
Адучи стремительно изогнулся и в одно мгновение оказался в не-скольких метрах от края крыши. Унген весело рассмеялся:
– Да-да-да… Представляю, каково тебе сейчас. Бедненький. Ты по-думал, что я могу толкнуть тебя вниз? До такого даже Айрук бы не додумался. Я помню, как он "подтолкнул" тебя со скалы, и мы полчаса ловили тебя в Катуни. На этот раз пришлось бы отскребать тебя от асфальта.
Адучи смутился и тоже улыбнулся:– Очень смешно. От вас всего что угодно ожидать можно. Во вся-ком случае, если Айрук еще и попросил, как ты выражаешься, меня "подтолкнуть", я к тебе близко не подойду. Тем более к краю крыши. Наш Наставник склонен к форсированию моего обучения. Кто зна-ет, может он полагает, что Крылья ИТУ-ТАЙ быстрее растут в экст-ремальных условиях, в полете с пятого этажа?
Унген залился веселым смехом:– Это точно, он способен на подобные трюки. Меня он один раз подвесил над обрывом за ноги, на веревке, вниз головой. А потом, через несколько часов, пришел и спросил, хочу ли я, чтобы он меня отпустил. Потом он, естественно, перерезал веревку. Я уже одурел совсем от этого висения и не заметил, как он привязал меня еще одной веревкой. Было страшно.
Адучи пожал плечами:– Ну вот. "Подтолкнуть"… Во всяком случае, знай, если он попро-сил сбросить меня вниз, ты мне больше не друг.
Они еще посмеялись несколько минут, а затем Унген вдруг посе-рьезнел и, встав на ноги, подошел к Адучи.
– Ладно, давай не будем отвлекаться. Айрук попросил меня по-мочь тебе вспомнить кое-что…
– Что?
– Некоторые фрагменты твоего прошлого. То, что ты должен был бы вспомнить, если бы не прерывал своего обучения. Ты ведь много-го не помнишь?
– Да, я уже спрашивал его об этом, но он сказал, что мне нужно сначала укрепить свое тело и разум, чтобы впоследствии начать на-гружать их новыми знаниями. Но почему я не могу многого вспом-нить? Словно в памяти какой-то заслон. Кое-что помню, а кое-что возникает, словно призрак, в голове и тут же тает.
Унген развел руками:– Это связано с особенностью нашего восприятия. Если ты помнишь, Айрук рассказывал нам, что человек состоит из двух поло-вин, которые ведут между собой постоянную войну. Это касается и нашего физического тела, и нашего мозга, и нашего энергетического тела. Наша "ведущая" рука подавляет "второстепенную", и именно поэтому мы становимся как бы однорукими: "правшами" или "лев-шами". Одно полушарие мозга подавляет другое, и поэтому мы ста-новимся психически неполноценными, "перекошенными" в сфере сознания. Наше энергетическое тело также разбито на две половин-ки, практически не взаимодействующих друг с другом. Подобное разделение приводит к тому, что мы исступленно воюем сами с со-бой, словно не понимая, что в подобной войне победителей просто не может быть. Однако факты таковы – мы разделены, и одна наша половина практически полностью подавляет другую. Понимаешь, о чем я?
Адучи с сожалением развел руками. Унген хмыкнул и постучал костяшками пальцев по своей голове.
– Левое полушарие головного мозга, сфера рационального созна-ния, которым живет большинство людей на этой планете, не позво-ляет правому полушарию полноценно функционировать. Теперь по-нимаешь?
Адучи нахмурился и раздраженно пробормотал:– Моя память имеет отношение к правому полушарию? Унген облегченно вздохнул, хотя тут же сделал серьезное лицо.
– Прислушайся к себе. Ты ничего не чувствуешь?
– Что я должен чувствовать?
– Ну, там, в правом полушарии? Никаких особенных ощущений? Адучи сосредоточился.
– Ты же знаешь, я мнительный. Вот сейчас мне кажется, что пра-вая половина мозга по ощущениям действительно отличается от левой.
– Так и должно быть. Но мне кажется, что ты слишком скромнича-ешь в оценке своих чувств, потому что в твоем правом полушарии сейчас должен царить полный беспредел!
Адучи подозрительно посмотрел на серьезного товарища.– В каком смысле?
Унген драматически сложил руки на груди и торжественно произ-нес:– Да потому, что там… В твоем правом полушарии… Живу я, наш дикий Наставник, и еще целый Клан тайшинов. А это… нехило!
– Издеваешься, да?
– Да!
Тщательно сдерживаемый смех зазвучал в ночи подобно уханью гигантского филина.
* * * Они стояли на краю крыши и смотрели на пустынный проспект, освещаемый лишь рассеянным светом редких автомобилей.