Первое, что мелькнуло в голове, нужно бежать туда, пока солдат там пускает струйки дыма. Потом следов не найдёшь, откажутся все, божиться станут.

Прикинув, путь туда и обратно ординарец решил разбудить ротного и доложить ему о танках. Потолкав лейтенанта, потряся его за плечо, он словами добавил:

– Товарищ лейтенант? В деревню немецкие танки вошли!

Услышав про танки, я открыл глаза, посмотрел на ординарца, тупо перевел взгляд на телефониста и спросил.

– Связь с полком есть?

– Связи нет! Товарищ лейтенант! – ответил мне телефонист.

– Ну что там у тебя? – обратился я к ординарцу, поднялся на локти и посмотрел в сторону деревни.

– Три танка в деревню вошли! Стоят за домами!

– Раз связи нет, беги в батальон, доложи о танках! – сказал я телефонисту.

– На линию искать обрывы не ходи! Это дело взвода связи.

– В тыл пойдёшь один! Тебе нужно добежать туда и обратно. Пойдёшь напрямик. Пусть полковые ищут обрывы! Они за это получают медали.

– Я прилягу ещё на часок! – сказал я ординарцу.

– А ты тут посмотри!

Повернувшись на другой бок, я подвигал плечами, поёжился от холода и снова заснул. Через некоторое время затрещал телефон.

– Кто на проводе? Где командир роты? – послышалось в трубке.

– Да, да! Слушаю! – сказал ординарец, понизив свой голос.

– На вас танки идут! Приказываю держать оборону!

– Всё ясно! понял!

– Кто там звонит? – спросил я, полу открыв глаза.

– Комбат звонил. Передал приказ командира полка – "Держаться!"

– Ну! Ну! – промычал я, повернулся на другой бок и опять клюнул носом. Клюнул раза два и опять открыл глаза.

– Чем будешь держаться Сироткин? – спросил я ординарца.

Ординарец резко повернул голову и удивленно расширил глаза.

– Я товарищ лейтенант?

А кто же!

– Я буду отсыпать своё время. А ты в это время за меня должен держать. Тебе и командовать ротой! Вот ты давай и держи!

– Приказать "Держаться!" может любой дурак. Для этого офицерского звания иметь не надо.

Я поворочался, поворочался и заснул, а ординарец Ваня Сироткин надолго задумался.

Потом он вдруг очнулся и вспомнил, что надо немедленно сбегать на счет покурить. У солдата махорка или немецкие сигареты? А если у него табаку холера прилично? Так не дадут. Менять надо. Могу предложить им свой перочинный ножичек. У ножичка блестящее, как зеркало лезвие.

Скажу – Фирменный! Золинген! Ротный, когда посмотрел на лезвие, так и сказал.

Прибежал телефонист. Он хотел было доложить лейтенанту, но ординарец вовремя подставил палец к губам и предупредил его, чтобы не орать и не соваться со своим докладом.

Ординарец ткнул телефониста в плечо и тихо, вполголоса, зашептал, что ему нужно сбегать вон в ту воронку.

Дорога, которую ему предстояло проделать, была не простой. В начале нужно было ползком миновать открытое поле. Местность со стороны немцев просматривалась хорошо и его могли запросто заметить и срезать из пулемёта. Вторым важным делом было всё быстро проделать. Пусть связист пока понаблюдает кругом.

Командир роты спит, а он ординарец сумеет быстро назад обернуться.

Ротный сразу проснётся и откроет глаза, когда он, ординарец, вернувшись, затянется сигаретой. Лейтенант учует табачный дым, поднимет голову, удивится и спросит.

– Чего не разбудил? Старшина продукты принес? А я его приятно удивлю.

– Нет, товарищ лейтенант! Это я у солдат сигаретами разжился!

– Инициативу проявил? – добавит ротный. Ротный одобрял, когда он, ординарец по собственной инициативе полезнее дела всякие делал. В данном, случае он не только для себя. Он старался и действовал из чувства товарищества. Они были товарищами и друзьями в бою.

Только бы по дороге не задело. Шальная пуля, она не разбирает в кого попадёт. Ей без дела летать не годится. Днём ротный никому не разрешал без дела болтаться по передовой.

Был случай, когда его, ординарца, лейтенант послал на фланг роты, а он на обратном пути с группой солдат потащился обшаривать убитых немцев. Дело было ночью. Они пролежали в нейтральной полосе почти до утра. Вот собственно, откуда у него появился Золингеновский ножик.

Но ротный потом спросил, зачем он туда с солдатами шлялся. Он показал ротному блестящее лезвие ножичка.

– Вы же, требуете заточенные карандаши! Мне их нечем затачивать!

Карандаши, бумагу носил ординарец. Всё это добывал он сам или отбирал у солдат в фонд обороны. Солдаты не обижались. Командиру роты нужно было схемы рисовать и донесения писать. Ротный составлял планы расположения роты и занимаемой обороны, наносил ориентиры и огневые точки противника. Иногда пользовался полупрозрачной немецкой калькой "Пергамент", снимая с карты нужный участок местности. Теперь блестящее остриё перочинного ножа имело особое значение. Кроме того, ординарец иногда пользовался плоским лезвием как узкой полоской зеркала, рассматривая в неё свою испачканную окопной землей, физиономию.