– Нет, товарищ лейтенант. Я у них по правде в сарае сидел.

– А ты знаешь, что будет с тобой, если наши смержовцы узнают об этом?

– А я товарищ лейтенант им ничёго не сказал!

– Кому не сказал?

– Им, немцам! Когда был на допросе.

Ротный и взводный дружно засмеялись.

– О чём же они тебя пытали?

– Всякое спрашивали! – ответил солдат, вытирая вспотевшее от напряжения лицо.

– Били наверно?

– А чего меня бить? Я и так ничего не знаю.

– Спросили, какая часть.

– Не знаю! Мы неделю как прибыли с пополнением.

– А кто у вас командир роты? Знаешь?

– Знаю!

– Кто?

– Ротный!

– Они видно подумали, что это фамилия ваша такая, переводчик в блокнот записал и спрашивает,

– Он у вас украинец?

– Кто?

– Лейтенант Ротный?

– Потом еще чего-то спросили. А чего я мог им сказать?

– После того меня увели в сарай и поставили часового.

– Я сидел внутри. Часовой снаружи ходил. Мне не видно его, а слыхать было. Он куда-то отходил. Потому, что когда возвращался всякий раз, что-то по ихнему бормотал и кричал мне через закрытую дверь:

– Иван ду бист хир?

– Сам ты хир! – отвечал я ему. Он опять чего-то бормотал и довольный уходил куда-то.

Каждый раз я слышал, как он топтался на месте, сморкался в тряпку и опять исчезал. Было слышно, как снег скрипит у него под ногами. Один раз я подошел к самой двери и когда он ушел, надавил на неё. Дверь оттопырилась, я выглянул наружу. Гляжу, нет никого. Тихо кругом. Я решил бежать.

Выбрался из сарая наружу, да головой зацепился за что-то в дверях. Дернулся вперёд, а шапка на двери осталась. Я побежал. Было некогда оборачиваться назад. А рукавички у меня немец отобрал, когда вел в сарай с допроса.

Добежал я до оврага и прыгнул в снег под крутой берег, там решил отдышаться. Присел, забылся немного, а когда открыл глаза, было уже темно. Шинель на уши натянул вот и сюда дошел.

– А как ты к немцам попал?

– В тот день меня ранило, маленько. По каске осколком ударило. В глазах какие-то шарики и мушки летали. Товарищ младший лейтенант велел идти в деревню в сан взвод. Вот я и пошел. Да только пошел я в другую сторону. По дороге голова всё время кружилась. Зашел в деревню, вижу в деревне немцы. Вот они меня и взяли.

Солдат почему-то всё время торопился, рассказывая свою историю. Он был рад, что снова вернулся к своим. Но, услышав замечание командира роты, на счёт контрразведки сник и задумался. Он понимал, что передай его ротный, в тыл на допрос те из него быстро сделают матёрого шпиона. Открытое и доброе лицо его излучало растерянность и страх, а большие нескладные руки, подчиняясь внутреннему волнению, хаотично шарили по шинели, как будто искали порванную осколком или пулей дыру.

– Ты кому из солдат говорил, что был у немцев?

– Кроме как товарищу младшему лейтенанту, больше никому!

– Ну, вот что! Сам соображай!

– Твоё дело об этом забыть! И помалкивать!

– А то там, в дивизии из тебя быстро контру сделают!

– Понял?

– Понятно!

Солдат мотнул головой, вскинул вверх покрасневшие от холода веки и с выражением благодарности и облегчения промямлил невнятно

– Спасибо!

– Дай ему винтовку! – сказал ротный.

– Здесь у нас от убитых остались.

– А шапку с убитого сам возьмешь.

Солдат снова мотнул головой, улыбнулся в знак согласия, заёрзал на месте, взял винтовку и заторопился к своим солдатам во взвод.

Младший лейтенант отодвинулся несколько в сторону, освободил подле себя место для ротного. Они сели рядом. Младший лейтенант что-то хотел сказать, но командир роты положил ему ладонь на колено и добавил:

– С солдатом всё решено!

– Займись окопами! Взрывчатки истратили много, пусть лопатами поработают и углубятся в землю! Лично проверь, чтобы окопались, как следует!

– Сделаем! – сказал взводный.

Взводный откинулся на спину, похлопал себя по карману и достал портсигар. Надивил на защёлку с торца, она щелкнула и блестящая крышка под действием пружины открылась.

Ординарец вытянул шею и увидел ровный ряд сигарет. Они лежали прижатые друг к другу полоской резины.

– Вот откуда шел дым от папироски! – подумал ординарец. Он не мог тогда сделать ошибки. В бинокль было ясно видно, что кто-то курил. И когда разгоряченный от бега, он наткнулся на солдат с лучиной, это и сбило его с верного пути.