Шрифт:
Глаза Рэйвен были совсем рядом с его лицом, и она снова увидела не нежного любовника, каким он только что был, а холодного и безжалостного прежнего капитана «Звезды Востока». Наваждение нежности растаяло, сменившись привычной враждебностью теперь, и желтые, и изумрудные глаза зло сверкали – в каждом говорила оскорбленная гордость.
– Нет, пожалуй, глупо полагать, что вы не в восторге от нашего совокупления, – протянул Шарль, и слова его хлестнули Рэйвен больнее любой плети.
– Так… так вот что, по-вашему, у нас только что было! – прошептала Рэйвен. В глубине ее потемневших глаз затаилась боль. Совокупление! Вот чем были для него эти непередаваемые минуты страсти!
У Шарля сжалось сердце при виде раненого взгляда кошачьих глаз, потемневших до цвета крепкого портвейна. Мягкие губы Рэйвен подрагивали. Шарль тихонько ругнулся сквозь зубы. Что это с ним? Неужто эта прожженная обманщица так подействовала на него? Актриса! Какие, к дьяволу, угрызения совести? В конце концов она отдалась ему по своей воле! Подумаешь, Рэйвен Бэрренкорт добавила к армии своих любовников еще одного!
– Вряд ли и вы расценили это как-то иначе, – с издевкой произнес он хриплым голосом. – Женщина с вашим опытом должна понимать, что подобным всплескам страсти придают не больше значения, чем случке домашних животных.
Рэйвен взвилась, словно ее обожгли крапивой, теперь глаза тигрицы смотрели на Шарля с ненавистью.
– Вам нравится надо всеми смеяться, не так ли? Потому что для вас нет ничего святого! Ни грамма сочувствия и понимания! Как вы умудряетесь жить, когда все, что в вас было доброго и любящего, давным-давно умерло? Вы же пустая оболочка человека с камнем вместо сердца! Наверное, поэтому вы с такой легкостью берете от жизни все прекрасное, чтобы затем безжалостно растоптать!
Она вскочила с кровати, мгновенно натянула валявшееся на полу платье, собрала белье в охапку и пробежала к двери. Уже взявшись за ручку, она повернулась и прошептала побелевшими губами так тихо, что Шарль едва разобрал: «Кроме вас, Шарль, никогда никого не было!»
Дверь с грохотом захлопнулась, и в каюте вдруг стало пусто, холодно и неуютно. А в узком коридоре Рэйвен молча прижалась к стене, переводя дыхание. С закрытыми глазами она старалась прийти в себя и сдержать дрожавшие на ресницах слезы.
Боже, это уж слишком! Невыносимо! На какие-то драгоценные доли секунды Шарлю удалось заполнить ту пустоту, которая возникла после смерти отца, да еще так невыразимо сладко заполнить, как и не мечталось. Открыв ей восхитительные тайны отношений между мужчиной и женщиной, Шарль утолил и её тоску по защитнику, душевному комфорту и по любви. Она так быстро впустила его в свое сердце, что и сама поразилась этому!
С губ Рэйвен сорвалось рыдание, и она зажала рот рукой. Едва добежав до каюты, она захлопнула за собой дверь.
И как он мог так бессердечно уничтожить ту волшебную близость, которая возникла между ними? Зачем? Зачем облил ядом те прекраснейшие мгновения, которые они разделили друг с другом? Господи, за что? Как будто ее недавно зажившее от горя сердце разорвали снова и с еще большей жестокостью, чем прежде.
– Ненавижу! – прошептала Рэйвен. Слезы тихо стекали по ее щекам. – Святой Иуда, как же я его ненавижу!
Глава 7
Медленно и степенно, что было несколько непривычно для быстроходного клипера, «Звезда Востока» продвигалась вперед вдоль болотистых берегов основного русла реки Сутледж, оставив позади Инд. Они приближались к Гималаям и Касуру. Проплыв через холмистые районы Индии, через равнины, переходящие в пустыню, они приближались наконец к цели своего путешествия, свернув на запад в приток Инда Сутледж на участке между Чачраном и Бахавалнагаром. Рыбацких лодок становилось все больше, утлые суденышки деловито волокли за собой сети.
Вчера днем на горизонте появились Гималаи. Возбужденные крики матросов выманили Рэйвен из каюты на палубу. Вначале она ничего не сумела разглядеть в пустом, подернутом дымкой небе, куда все, ликуя, тыкали пальцами. Затем, вскинув глаза выше, еще выше, она увидела прямо перед собой покрытые снегом пики – и ахнула от их величия. За дымкой виднелись снежные вершины, парящие над землей. Казалось, они явились взору лишь для того, чтобы через какое-то время растаять вновь. Призрак исчезнет, оставив сомнение: а не почудилось ли все это пылкому воображению?
Рэйвен потрясло редкое чудо природы; она была согласна с Джеффри Литтоном, что в каком-то смысле величие Гималаев навсегда изменило ее представления. Очевидно, ничто не может быть постоянным в этом мире, философски рассудила она чуть позже, когда вид Гималаев стал привычным и не вызывал такого энтузиазма. Правда, они по-прежнему то появлялись, то исчезали, но, видимо, именно это-то и поражало больше всего – даже такие громадины могут растаять в мгновение ока без следа.
Вот и смерть ее отца была такой же. Только что он сиял заразительной улыбкой лихого парня, которому все нипочем, и, смеясь, направил своего длинноногого жеребца через пустяковое препятствие, а в следующее мгновение уже лежал на упругом мхе без движения. Не так ли точно покинула ее и мать, да еще тогда, когда жизнь, казалось, обещала им всем бесконечное счастье? Так и Нортхэд ускользнет из ее рук, если она не вернется вовремя, и так же все мечты и идеалы детства исчезли, стоило ей лишь переступить через барьер, отделявший её от зрелости в полном, физическом смысле слова. Не без помощи мужчины, который даже не понял, что сделал ее женщиной.