— Я не понимаю тебя, а как же Мари?

— Я несколько раз писал ей, но она не отвечала. Я думал, что она забыла меня и снова вышла замуж. Теперь все кончено! Но, разумеется, мои чувства… понимаешь… такое нелегко забывается…

Иоргу надел очки и с любопытством взглянул на фотографию, с которой на него весело смотрели два детских личика. Мальчик и девочка улыбались инженеру большими темными глазами. Лицо Иоргу сразу же просветлело, прежнюю суровость как рукой сняло.

— Да, — продолжал Эмиль, — ты не мог слышать ничего обо мне. Я вел скромную жизнь, много работал. Работа и семья — вот и все! Не могу сказать, чтобы я уж очень мучился. Но я страшно скучал по родине, по тебе и по всем вам. В результате не вытерпел и вот приехал. Как ты думаешь, правильно я поступил?

— Ну конечно, ты поступил правильно, что вернулся! Тем более, если ты хочешь честно работать. Поживешь — увидишь. У нас совершенно новая жизнь, совсем другой мир…

— На Западе много болтают о Румынии всякой всячины. Правда, кое-что они там признают. Например, твои заслуги! Там тебя очень ценят! Мне прямо надоели с вопросами — не брат ли я известного румынского ученого. На Западе знают о твоих исследованиях в области ядерной физики, и все ученые проявляют к ним исключительный интерес.

Иоргу снова помрачнел. Он знал, как ценят многие ученые его опыты и открытия, но он также знал, чего хотят от него некоторые круги на Западе. Несколько месяцев назад один из его бывших коллег по университету, работающий в той же области, предложил ему поехать в Западную Германию якобы для того, чтобы проверить там свои исследования в одной знаменитой лаборатории. Иоргу категорически отверг это предложение, сказав, что он работает в достаточно хороших условиях и может продолжать свои испытания на родине.

Все еще не подозревая, какую цель преследует Эмиль, инженер сказал:

— Похвальные слова некоторых ученых меня совершенно не радуют.

— Ты остался таким же наивным, Иоргу! Почему же ты не радуешься, если во всем мире говорят о тебе как о большом ученом?

— Какой это мир!.. — Инженер хотел еще что-то добавить, но, вспомнив, что ему не следует особенно распространяться о своей работе, поспешил переменить тему разговора.

Уже спустились густые сумерки, когда капитан Попеску добрался до улицы Магнетулуй. Улица, вернее переулок, была абсолютно пустынна. На редко расставленных столбах мерно покачивались на ветру фонари, рассеивая тусклый бледно-желтый свет. Попеску без особого труда разыскал дом: он уже дважды бывал здесь вместе с капитаном милиции Фирей.

Госпожа Палуда встретила капитана государственной безопасности как старого знакомого. Она была опрятно одета, редеющие седые волосы собраны в пучок. Старушка пригласила капитана в комнату. Там был идеальный порядок. Все вещи, казалось, занимали специально отведенные для них места.

Хозяйка ходила плавно и осторожно, как бы боясь сдвинуть стул или еще какой-нибудь предмет со своего постоянного места. Когда капитан, входя в комнату, задел кресло, стоявшее у порога, Палуда бросила на него недовольный взгляд. Однако она сразу смягчилась и пригласила гостя сесть, сама же присела на краешек кровати.

— Господин капитан, есть ли еще надежда, что убийца будет разыскан? Откровенно говоря, я не успокоюсь до тех пор, пока не узнаю, что этот изверг находится в руках милиции.

Капитан Попеску не был расположен долго объясняться с госпожой Палудой и прямо перешел к делу:

— Не беспокойтесь, все будет в порядке. Убийцу обязательно найдут. Лучше скажите, как вы себя чувствуете? Здоровы ли? Где бывали в эти дни?

— Господь с вами! — начала причитать старуха. — Куда же мне ходить в такую погоду? Видите, что творится на улице? Совсем не скажешь, что стоит май месяц. — Госпожа Палуда хотела добавить еще что-то, но капитан прервал ее:

— Скажите, пожалуйста, за все это время никто не интересовался вашим бывшим квартирантом?

— Как же, интересовались. Я даже подумывала на днях зайти к господину Фире и сказать ему об этом. Все ждала теплой погоды: в ненастные дни у меня болят все суставы.

Офицер с нетерпением слушал старуху. Он хотел как можно скорее узнать, кто же интересовался Стратулатом, но та, не обращая на него внимания, подошла к буфету, взяла чайник и, извинившись, вышла из комнаты. Вскоре она вернулась с полным чайником и поставила его на поднос, потом принесла стакан, ложечку и розетку со сливовым вареньем. Не спеша она поставила все это на стол и пригласила капитана выпить чайку с вареньем. Расправив складки на широком платье, она села и, как бы вспомнив о начатом разговоре, стала рассказывать: