— Хорошо, Санда, — ответил инженер. Затем он резко повернулся к Эмилю: — Прошу тебя уйти немедленно! Больше нам не о чем говорить!

Эмиль сделал шаг назад. В одну секунду в голове промелькнула мысль, что он упускает единственный подходящий момент завладеть чертежами. Но попытаться сейчас довести дело до конца было бы глупо: в соседней комнате дочь инженера и вот-вот придут еще жена и зять. Как показаться им на глаза? Ведь никто из них не знает, что он в Бухаресте. Ему ничего не оставалось, как только немедленно уйти, не дожидаясь, пока Иоргу позвонит в милицию. Приходилось отступать, и как можно скорее. Он поспешно надел макинтош и направился к выходу.

— Ты напрасно осуждаешь меня, Иоргу, — сказал он, сделав обиженное лицо и избегая взгляда инженера. — Ты не понимаешь меня. В тебе нет души…

Не отвечая на его упреки, Иоргу открыл дверь кабинета и жестом показал на выход. Едва Эмиль покинул комнату, инженер сразу же закрыл дверь и, стиснув до боли зубы, произнес:

— Каналья! Негодяй!

В дверь кабинета капитана Попеску постучали.

— Войдите!

— Разрешите доложить, товарищ капитан?

Глаза лейтенанта Мирона радостно блестели. Взглянув на него, капитан сразу догадался, что на этот раз лейтенанту повезло.

— Присаживайтесь и рассказывайте.

Мирон сел в кресло около письменного стола капитана. Выглядел он очень усталым: с семи утра на ногах, даже перекусить не удалось. Он только что вернулся из парка и спешил доложить капитану о результатах.

— Товарищ капитан, на этот раз он пришел! И знаете, кто он? Убийца Стратулата!

— Что вы говорите, лейтенант? — усмехнулся капитан. — Как же вам удалось это установить?

— По всем внешним признакам это был именно он.

— Хорошо, докладывайте все по порядку. В котором часу вы направились в парк? Как туда добрались? Пожалуйста, не упустите ни одной мелочи, меня все интересует.

— В пятнадцать сорок пять я уже был в парке Свободы. Ровно в шестнадцать на условленную скамейку сел человек среднего роста. Он снял плащ и шляпу и положил их на скамейку, вероятно для того, чтобы никто другой не сел рядом с ним. Смешавшись с гуляющей по аллее публикой, я прошел мимо скамейки. Я заметил на пальце ожидавшего кольцо, в руке — спичечную коробку. На ее этикетке можно было разглядеть три синие черточки.

— Когда ты взглянул на него, он не обратил на это внимания?

— Что вы, товарищ капитан, я все обдумал заранее. Чтобы идти медленнее, я прикинулся хромым. Таким образом, я мог все рассмотреть, не рискуя показаться подозрительно любопытным.

— Хорошо, а дальше?

— После того как я твердо убедился в том, что это тот самый тип, я сел на скамейку несколько поодаль и стал наблюдать за каждым его движением. Через некоторое время он стал нетерпеливо озираться по сторонам: к нему никто не подходил.

— А в твою сторону он смотрел?

— Смотрел, но не мог меня видеть. Наконец, не выдержав, он поднялся со скамейки и пошел вверх по аллее к бульвару Мэрэшешти, время от времени осторожно оглядываясь. Тут из-за облаков выглянуло солнце. Я снял пиджак и шляпу, надел темные очки и последовал за ним, уже не хромая. На улице было много народу, так что я свободно мог следить за каждым его шагом, оставаясь незамеченным. Человек прошел некоторое расстояние, потом приблизился к неизвестно откуда появившейся женщине в сером жакете. Перебросившись несколькими фразами, дальше они пошли вместе. Я отправился следом за ними. Потом, к великому моему изумлению, я заметил, что за женщиной ведет наблюдение лейтенант Петреску. От него я узнал, что эта женщина приходила к Палуде за какой-то фотографией. Мы продолжали наблюдение до тех пор, пока они не скрылись в подъезде одного из домов. Оставив там Петреску, я поспешил сюда.

Капитан Попеску взял блокнот и крупными буквами вывел: «Женщина в сером» и большой вопросительный знак в конце. Затем он обратился к лейтенанту:

— Опишите внешность этой женщины.

— Внешность? — Мирон замялся. — Вряд ли, товарищ капитан, я смогу сказать вам что-нибудь определенное, — произнес он. — Блондинка, волосы, кажется, крашеные, ростом немного выше встретившего ее мужчины, стройная, в возрасте примерно тридцати — тридцати пяти лет.

— Что вы еще можете сказать о своем подопечном?

— Прежде чем идти сюда, я зашел в милицию и поинтересовался, кто проживает в доме, в который зашли эти двое. Там я выяснил, что квартиросъемщиками этого дома являются трое рабочих, один медик и двое служащих с семьями. Кроме того, там проживают одинокие: механик, машинистка, воспитательница и две пожилые женщины. Все они живут в этом доме не менее четырех лет. С марта пятьдесят первого года туда никто не въезжал.

Капитан еще раз просмотрел свои записи и пришел к выводу, что лейтенант прав: не может быть и речи, чтобы это был парашютист, сброшенный пятнадцатого мая. Но кто же эта женщина? Необходимо действовать решительно. В их руках конец нити, которая должна помочь шаг за шагом распутать весь клубок. Он поднялся из-за стола и несколько раз прошелся по кабинету, потом обернулся к лейтенанту: