Шрифт:
Напряженный день закончился очередным таинственным сном. Гарет уже в общем-то привык к этим странным видениям, в Хогвартсе посещавшим его гораздо чаще, чем дома. Магистр Уэгэ, преподававший в Вельде Псионику, говорил, что таким образом прорываются пророческие способности мальчика, и советовал записывать эти сны, или хотя бы запоминать основные события…
Тьма кромешная. Мужской голос, донельзя искаженный гулким эхом, раздраженно интересуется:
— Ну и за каким дементором ты притащил меня сюда, Люциус? Что, в более приличном месте не могли поговорить?
— Зато здесь никто не подслушает, — голос лорда Малфоя Гарет опознает с огромным трудом, да и то лишь потому, что собеседник назвал его по имени.
— Я бы назвал тебе сотню местечек, где тоже никто не подслушает, но при этом не надо терпеть эту проклятую сырость, темноту и поганое эхо! — взрывается мужчина.
Лорд Малфой молчит.
— Ну ладно, раз уж ты вытащил меня в эту нору, так выкладывай, что тебе надо!
— Сесилия Ландольф, — Гарет различает вкрадчивые нотки.
— И что?
— Ты помнишь ее?
Незнакомец хмыкает.
— Я на склероз не жалуюсь. Милая девочка… жаль ее…
— Куда она пропала?
— А то ты не знаешь…
— Представь себе, нет. Знал бы — не спрашивал!
— Эх, Люциус, Люциус…
— Послушай…
— Зачем тебе это?! — голос гремит, и эхо подхватывает раскаты.
— После нее остался ребенок… — Люциус устало вздыхает. — Салазар-Энджел Перкс, одиннадцати лет. Учится в Хогвартсе, на Гриффиндоре. Дружит с моим Драко. Воспитывается у тетки. Отец неизвестен.
Молчание.
— Почему Перкс, кстати? Не Ландольф, не…
— Записан на фамилию опекунши, я полагаю. Эвелина Перкс, урожденная Ландольф, вдова, трое сыновей, все сквибы.
— Ты знал.
— Про мальчика — нет… Я вообще думал, что это ее младшая дочь. Салли-Энн… она не называла ребенка полным именем.
— Ты, видимо, совсем сдал, раз мальчика от девочки отличить не можешь…
— А ты совсем обнаглел, «милая Люси»!
— Прекрати!
— А что? В пять лет ты выглядел весьма прелестной девчушкой!
— В пять, а не в одиннадцать!
— Ты хоть видел этого ребенка? Нечто мелкое непонятного пола, волосики до плеч, рубашечка с кружавчиками, туфельки с пряжками… Прибавь к этому имя и мамашино сюсюканье: «Моя лапочка… мой зайчик…»
Люциус хихикает, эхо превращает его смех в дикий ржач.
— Вот-вот, именно так.
— И все таки, мальчишка — твой сын?
Молчание.
— Да или нет?! — Люциус напирает, его собеседник мрачно сопит, эхо усиливает звук до рычания.
— Может быть. Видимо, да. Скорей всего… Мерлин, я не могу знать точно, но очень похоже на правду!!!
— Ты откроешься ему?
— Нет!!! И тебе запрещаю, понял?!!!
— Понял, понял… убери руки… — Люциус тяжело дышит. — Вовсе незачем было хватать меня за горло… синяки останутся…
— Ты стал слишком дерзким, мой дорогой!
— Прошу… простить меня…
— Так-то лучше. И впредь не забывайся!
— Один вопрос: что с Сесилией?
— Что, что… Что с Нарциссой?
— Она… была там?
Звук плевка.
— И ведь умная была девочка…
— Но хоть это-то… Ребенок вправе знать, что случилось с его матерью!
Молчание. Наконец, ответ:
— Достаточно будет сказать, что она погибла. Как и когда — это лишнее.
— Хорошо… мой господин.
— Наконец-то можно убраться из этой сырости!..
Гулкий удар, как доской по воде. Печальный голос Люциуса:
— Эх, Драко… втравил ты меня в историю…
Глава 50
Проснувшись, Гарет долго не мог решить, что делать с новой информацией. С одной стороны, Салли-Энн имел право знать о своих родителях. С другой… все это вилами по воде писано, да и не так уж много он узнал…
«Дождись письма от Люциуса, Котенок, и посмотри, как Салли-Энн отреагирует. А дальше по обстановке»
«Магнус, ты чудо! Что бы я без тебя делал? Знать бы еще, кто этот неизвестный…»
«Вот тут я просто теряюсь в догадках. Кто мог ТАК говорить с Малфоем?»
«Темный Лорд?»
«Хм. Не знаю. Правда, не знаю. Помнить бы чуть больше, а то плавают отдельные куски… как-то противно не знать собственного имени, ты не находишь?»
«Магнус, прости…»
«За что? Ой, Котенок, ты тут не при чем. Это я так… ворчу по-стариковски…»