Все закончилось за несколько мгновений. Пытавшиеся спастись бегством остались лежать на дороге, там, где их настигли стрелы и топоры двергов. Желтое облако рассеялось, открыв поваленный и втоптанный в землю шатер и торопливо уходящий в глубину вражеских расположений отряд. Упрямый магик на стене крепости вновь попытался достать отступающих своей молнией, та ударилась в незримый щит и безвредно осыпалась миллионом тлеющих огоньков.

— Н-но… Как же так? — растерянно заикнулся Коннахар. — Цурсог, так нельзя! Они ведь посланники! Так не поступают!

— Эти — поступают, — предводитель йюрч тяжело навалился на камень, не замечая, что с его пальцев падают вязкие черные капли. Затем он встряхнулся, как мокрая собака, и рявкнул на Конни: — Чего стоишь столбом! Беги к Хазреду, пусть поднимает всех, они же сейчас попрут на стены!

… Ожидаемого Цурсогом немедленного штурма не случилось.

К Вратам Рассвета вскоре приблизились трое всадников под знаменем темно- синего цвета с вытканной в центре золотой фигуркой крылатого льва. Остановившись на безопасном расстоянии, один из вестников развернул свиток, громко и отчетливо прочитав содержащиеся в нем предложения:

— «Высочайшие Исенна Аллерикс и Эрианн Ладрейн в бесконечной милости своей к введенным в заблуждение воинам Цитадели избавляют их от необходимости и далее обрекать себя на бесславную погибель, выполняя приказания того, кто называет себя Всадником Ночи. Обращаясь к чародейскому ковену Радуги, они предлагают сдать крепость с находящимися в ней припасами, снаряжением и архивами, а наипаче же выдать семь магических кристаллов, именуемых Радужной Цепью. Всем, добровольно сложившим оружиеи отказавшимся от погибельного следования Дорогой Мрака, будет сохранена жизнь и дано позволение удалиться, взяв с собой то, что они смогут унести. Еслиже защитники Цитадели будут продолжать упорствовать, то Высочайшие складывают с себя ответственность за их участь и…»

Прилетевшая из крепости сизая стрела вонзилась у ног коня, заставив животное шарахнуться в сторону. Герольд, схватившись за поводья, выронил пергамент.

— Вам дается колокол на размышление! — проорал он, сражаясь с приплясывающим и храпящим скакуном. — На закате Высочайший Исенна сам придет за ответом!

Вопреки распускаемым Эрианном Хитроумным слухам о том, что в замке Цитадели царит вечная полутьма, в коей раздаются только вопли несчастных жертв да звучат нечестивые песнопения, покои Вершины создавались с таким расчетом, чтобы в них проникало как можно больше света. В Зале Решений, устроенной в срединной из Серебряных Башен, солнечные лучи пребывали с раннего утра до позднего вечера, играя сменой цветов в алых и золотых витражных окнах, выходивших на все восемь сторон света. Узкие ниши между оконными проемами занимали статуи и редкие вещицы, привезенные из далеких земель.

Середина просторного зала с гнутыми вольтами куполообразного потолка отводилась овальной формы столу, выложенному сплетениями мозаичного узорочья. Вглядевшись пристальнее, посетители Залы иногда улавливали миг, когда рисунок столешницы менялся, складываясь в новую картину, никогда не повторявшую очертаний прежней. Йюрч и людей это свойство обычного с виду стола пугало, хотя они отчаянно старались не подавать виду. Впрочем, оба этих народа равно недолюбливали недоступную их пониманию магию, в каких бы видах она не проявлялась, неохотно делая исключение лишь для боевого чародейства.

Во главе стола, напротив уходивших под потолок двойных дверей, громоздилось массивное кресло красного дерева с высокой спинкой, украшенной острыми зубцами, и резными подлокотниками. Прочие седалища схожего облика, но поскромнее и более удобные, чинно выстроились по кругу, ожидая гостей. Те входили сквозь распахнутые настежь двери, торопливо рассаживаясь и обмениваясь отрывистыми фразами.

Темно-каштанового цвета створки медленно и плавно закрылись. Под потолком дрогнул серебристый перезвон, однако величественный трон во главе стола остался незанятым. Пустовала и добрая треть из трех десятков кресел для участников собрания.

Возникла неловкая пауза. Никто не решался заговорить, и все удрученно косились на брошенный посреди сверкающей мозаичным великолепием столешницы лист пергамента. Грязный, помятый и слегка надорванный по краю, он выглядел тут совершенно неуместным.

Облики и происхождение собравшихся также разительно отличались друг от друга. В Залу Решений явились представители всех народов, оборонявших Цитадель — айенн сиидха, йюрч и даже редко допускаемые к общим обсуждениям люди. Тон происходящему задавало маленькое сообщество, занимавшее места по обе стороны от пустующего кресла главы собрания. В группу входили четверо мужчин и три женщины, каждый из которых носил одежды определенного цвета и вдобавок — подвешенный на искусно сработанной цепочке крупный драгоценный камень плоской огранки, удивительно чистого, незамутненного оттенка, от яростно пурпурного до успокаивающе прохладного фиолетового.

Единство кристаллов составляло Семицветную Цепь, ради обладания коей двое альбийских вождей нещадно гнали свои войска на штурм бастионов Цитадели. Семеро носителей камней прошли обучение у правителя Черной Твердыни, развившее и обострившее их прирожденные чародейские способности, они были его самыми верными и преданными соратниками, но перед лицом свершившегося предательства и непомерных притязаний осаждающих Хранители Радуги растерялись. В их оправдание можно заметить, что по меркам сиидха они были довольно молоды, а двое заслужили Камни совсем недавно и еще не успели привыкнуть к их тяжести.