Шрифт:
– Некстати, ох, некстати, – хмурился адмирал Спиридов, – теперь мы скоро лишимся маневру, козыря нашего главного.
«Евстафий» тем временем все сильнее сносило на стоящий против него флагман Гассан-бея. Евстафиевцы бились крепко. Метко всаживали они в противника чугунные ядра. И хотя была уже выбита треть команды, огонь линейного корабля ни на минуту не ослабевал. Залп! И вновь клокочет вдоль батарейных портов пламя…
Шальным ядром оторвало ногу адмиральскому адъютанту Михаилу Форту, но, кусая губы, он наотрез отказался спуститься в лазарет. Второе ядро оторвало храбрецу руку, а третье не оставило у него живого места…
У поэта Козловского перешибло осколком клинок шпаги, но капитан присутствия духа не потерял:
– Меня ни пули, ни ядра не берут, я заговоренный! Растерзанный ядром матрос-артиллерист из последних сил отгонял от себя санитаров:
– Оставьте меня умереть одного, сами ж ступайте туда, где бой!
Алексей Орлов позднее писал: «Все корабли с великой храбростью исполняли свою должность, но корабль адмиральский «Евстафий» превзошел все прочие: англичане, французы, венециане и мальтийцы – свидетели в сем действии – признавались, что никогда не представляли себе, что можно было атаковать неприятеля с таким терпением и неустрашимостью».
Попытка Круза оттянуть свой корабль от турецкого успеха не принесла, течением его все равно тащило на «Реал-Мустафу». Однако команда «Евстафия» была совершенно спокойна. Матросы с видимым удовольствием готовились к предстоящей схватке.
Наконец затрещали ружейные выстрелы. Александр Круз, стоя у борта, давал последние наставления начальникам абордажных партий. Свистели пули, но их не замечали. Некогда!
– Осилим! – напоследок говорил матросам капитан. – У басурман пистоли, зато у нас дубинки христовы!
Круз мужеством своих героев удивлял, Он брань с срацинами забавой почитал!Так скажет о нем поэт.
Адмирал Спиридов в белом, шитом золотом мундире расхаживал по шканцам. Старая, еще петровских времен шпага была обнажена. Одна из пуль сбила с головы треуголку с пышным плюмажем.
– Негодяи! – ругался Спиридов. – Это ж самая моя любимая! Этакую дырищу наделали – кулак влазит!
С начала боя никак не мог адмирал сыскать Федьку Орлова, который вдруг куда-то запропастился.
Корабли сошлись бортами, и противники разом разрядили в упор свои орудия. Второго залпа с «Реал-Мустафы» уже не последовало, зато русские единороги продолжали бить и бить…
Отчаянные марсофлоты, зажав в зубах парусные ножи, перебирались по снастям и реям на рангоут вражеского корабля. – Изготовиться к атаке! – кричал в рупор Круз.
В момент, когда с силой ударились друг о друга борта кораблей, взвился над палубой «Реал-Мустафы» столб пламени. Чей-то точный барндскугель все же поджег неприятельский корабль прямо под ахтеркастелем.
– Александр Иванович, пред тобой знатный трофей, бери его с Богом! – махнул Крузу рукой Спиридов.
– Не трухнем, стариной тряхнем! – выхватил шпагу Круз. – На абордаж!
На турецком корабле сгрудились толпы полуобнаженных негров и арабов, мулатов и арнаутов. С проклятьями и криками, потрясая оружием, они в нетерпении ожидали схватки.
Смельчаки, первыми перемахнувшие на палубу «Реал-Мустафы», пали под ятаганами свирепых левендов, пали и вторые, но третьи все же оттеснили турок от борта.
Абордаж – особый вид морского боя. Здесь все решает личная отвага и ловкость, воинское мастерство и его величество случай. При абордаже зевать некогда. Вокруг все пылает и рушится, из бесчисленных люков лезут враги, качается под ногами палуба, бьют пушки. Дыхание в дыхание, глаза в глаза. Отступать некуда, и кто-то должен обязательно погибнуть, чтобы победил другой. Абордаж – это вихрь, в котором невозможно предугадать миг следующий.
По всей верхней палубе «Реал-Мустафы» кипел рукопашный бой. Артиллеристы лезли прямо через открытые порты и, спрыгнув у турецких пушек, вступали в схватку с дюжими османскими пушкарями-галионтжи.
Флаг-капитан Федор Плещеев, не в силах оставаться в стороне от происходящего, взвел курки двух пистолетов, засунул их за пояс и с обнаженной шпагой кинулся на поддержку своим. За ним следом волонтер князь Козловский – храбрец и пиит. Каперанг Плещеев пал через несколько минут. Федор Козловский довел своих солдат до кормового люка. Окруженный врагами, он дрался, пока билось сердце.
Опомнившись от первого удара, турки яростно атаковали. Тяжело дыша и призывая на помощь Пророка, они бросались грудью на штыки. Впереди всех сам Гассан-бей.