– Э-э… – Селия в этот момент думала о том, как ей пересесть от девиц Трокмортон, не показавшись невежливой. – Нет, не заметила.

Китти торжествующе посмотрела на Дафну и самодовольно улыбнулась:

– Разумеется, он оказывает внимание мне. Но это не значит, что я приму его ухаживания – по крайней мере пока не приму. В следующем сезоне я буду самой желанной невестой во всем Лондоне.

– После меня, – процедила сквозь зубы Китти.

– Мне бы хотелось, чтобы лорд Уильям сделал мне предложение потом, когда у меня будет первый бал и мне сошьют новые наряды. Мама сказала, что на этой вечеринке поможет мне научиться хорошим манерам и войти в приличное общество, но она наотрез оказалась заказывать мне новые платья. По-моему, это ужасно несправедливо. А вы что думаете, леди Бертрам? Как мы сможем представить себя в лучшем виде в этом старье? – Она показала на свое платье.

– Кроме платьев, есть и другие способы представить себя в лучшем свете. – Боже милостивый! Неужели она была так же глупа в этом возрасте? И как только родные со всем этим мирились? Селия в конце концов решила отбросить условности этикета и нашла отговорку, которую поймут даже Китти и Дафна. – Извините, мне нужно поговорить с моей матерью.

– Ну вот, наконец-то, – сияя, сказала Розалинда, увидев дочь, и сердечно пожала ей руку, усадив Селию на диван рядом с собой. – Целый день тебя не видела.

Селия притворилась веселой.

– Как у тебя дела, мама?

Розалинда улыбнулась:

– Замечательно. А как ты, дорогая? Тебе нравится вечеринка?

Селия огляделась. Луиза кокетничала с лордом Уильямом, пока ее муж дремал у камина. Мэри пожирала глазами бедного мистера Хэмилтона. Лорд Хилленби, как обычно, после ужина сразу же отправился спать. Девицы Трокмортон бросали испепеляющие взгляды на Луизу и шепотом спорили между собой, а их мать играла в вист с лордом Сноуденом, мистером Пиктон-Льюисом и мистером Перси, который, кажется, был согласен играть во что угодно – лишь бы можно было поставить на выигрыш хотя бы фартинг. Мистер Хэмилтон… Мистер Хэмилтон сидел в одиночестве и читал книгу.

Неужели именно об этом Селия мечтала все эти долгие четыре года, которые проведав Камберленде? Обсудить шепотом, кто с кем спит и как можно соблазнить очередного любовника? Селия не была настолько наивной, чтобы думать, будто ее личную жизнь Джейн и Луиза не обсуждали. Наверняка они и ей, как и всем остальным, перемывали косточки. Она привыкла считать их своими подругами, но теперь сомневалась в том, настоящие ли они друзья.

Селия вздохнула:

– Да, мама.

– У тебя есть какие-нибудь пожелания относительно завтрашнего дня? Может быть, тебе хотелось бы каких-нибудь новых развлечений? Я думаю, не пригласить ли как-нибудь на вечер труппу акробатов и циркачей? Как ты думаешь?

Мать подчеркнуто бодро рассуждала о своих планах внести разнообразие в программу вечеринки. Селия слушала ее рассеянно, думая о своем.

– Да, мама, – сказала она, закрыв глаза.

Розалинда пристально вгляделась в ее лицо.

– Селия, ты так бледна. Тебе нездоровится?

Селия через силу улыбнулась и покачала головой:

– Я немного устала.

– Ложись спать. Утром почувствуешь себя лучше.

Селия молча кивнула и отправилась к себе в спальню, сожалея о том, что оставила Камберленд и приехала домой.

Проснувшись на следующее утро, Селия решила больше не насиловать себя: она будет вести себя так, как может, точнее, как хочет. Просто будет самой собой. С того времени как приехали гости, Селия ни разу не видела Молли. В этом не было ничего удивительного: Ханна не разрешала детям общаться с гостями. Селия догадывалась, что Молли наверняка страдает от этих ограничений – точно так же, как она сама когда-то в детстве, если мать не выпускала ее из комнаты, когда к братьям приходили гости. После завтрака она направилась прямо в детскую.

– Мама, скажи ему, чтобы он перестал! – еще в коридоре Селия услышала голос Молли и заторопилась.

В комнате для школьных занятий царил хаос. На рисунки и принадлежности для рисования Молли, лежавшие на столе, была, видимо, опрокинута ваза с цветами. Вода стекала со стола, и на полу образовались цветные лужицы. Ханна стояла в углу с испуганным крохой Эдвардом на руках. Томас дергал ее за юбку и громко вопил. Молли стояла по другую сторону стола, прижимая к груди альбом с рисунками.

– Молли, он еще маленький, – сказала Ханна, передав младенца няне и наклонившись к Томасу, который бросился к ней на шею и спрятал лицо у нее на плече. – Извини…

– Но он опять испортил мой рисунок! – Чуть не плача произнесла Молли. – Почему я должна рисовать в комнате? Почему мне нельзя пойти в сад?

– Молли, ты сама знаешь почему. Пожалуйста, пойми.

– Из-за Томми одни неприятности, а я козел отпущения. – Две крупные слезинки покатились у нее по щекам. – Это несправедливо!

– Несправедливо, – со вздохом согласилась мать. – Извини, Моли, но, пока у нас живут гости, тебе нельзя разгуливать по усадьбе, как раньше.

Селия решила принять главный удар на себя.