Я сглотнул, потер сухое горло. И начал:

– Для того, чтобы ответить на ваши вопросы, я должен сначала уточнить, правильны ли мои догадки относительно происходящего здесь и произошедшего в ближайшие дни в нашем городе. Можно спрашивать?

– Куравлев, проверь, – кивнул Гаврилов.

Директор частного охранного агентства «Барьер» подскочил ко мен и уже в третий раз обыскал, на сей раз обращая внимание не на оружие, а на возможные «жучки» и им подобные штуки, которые я мог принести с собой на это собрание.

– Чисто, – сказал он, и, повинуясь новому кивку, сел на место.

– Спрашивай, – разрешил Гаврилов, бесстрастно на меня глядя.

– Как я понимаю, в городе проходит выставка привезеннолй из-за границы и собранной по стране русской иконы. Но кроме выставленных на всеобщее обозрение и на аукционную продажу экземпляров, есть произведжения искусства, которые ввезены незаконным образом, минуя таможню, и их отделили от остальных, как указано в этом прекрасном каталоге. Так?

Власов, не мигая, смотрел на меня, Самсонов сцепил руки, он, кажется, лихорадочно размышлял, что предпринять, пытаясь поянть, что известно этому неизвестному человеку.

Гаврилов медленно кивнул.

– Так как этот вид дейтельности обещает огромные необлагаемые никаким налогом прибыли, да еще с отличным официальным прикрытием, тот, кто задумал все это, решал собрать людей, которые смогут заниматься продажей раритетов, культурных ценностей по стране, обращая иконы в большие деньги. Это, скорее всего, вы, Роман Викторович, – уточнил я, и, так и не дождавшись его кивка, продолжал, ощущая нарастающее напряжение, копящееся в этой не слишком большой комнате.

– Вы решили провести первый сбор и первую незаконную продажу в Тарасове, потому что это – центр поволжской культуры, здесь множество очень богатых людей, а главное, здесь не Москва с жестким контролем, здесь, все-таки, провинция. К разработке праздника вы приобщили Областное Управление Культуры, многих других людей, многие фирмы. Но основным разработчиком и человеком, несущим ответственность за выставку, контролирующим приготовления и проведение, был Иван Александрович Горелов... Был, пока некто не застрелил его в его же доме вчера ночью. И в результате его смерти образовалась некоторая неразбериха: вместо требуемых четверых людей сегодня пришло семеро. Я правильно излагаю?

– Правильно, – ответил вместо Гаврилова Власов, с неприязнью глядя на меня и вообще навсех присутствующих, кроме московского собрата, – Дальше!

– Итак, мы должны выяснить причину, согласно которой возникла такая неразбериха. Но для этого нужно понять, как действовал покойный Горелов. Получив задачу организовать праздник, он заказал в тарасовском издательстве «Заря» тираж каталога для выставки, что, вообще-то, не было главным в его подготовительной деятельности: он сделал и многое другое, включая подсоединение к проекту областного министерства культуры; но нас интересует не основной тираж этого каталога, а элитный, совсем небольшой... я бы сказал, раритетный. Этот тираж, по заказу Горелова, должен был насчитывать шесть экземпляров. Если внимательно прислушаться к вашим словам, Роман Викторович, можно предположить, что четыре из них должны были быть отданы четрем ожидаемым гостям. А два остальных, скорее всего, должны были достаться вам и ему, как организаторам. Но получилось так, что выпущено было не шесть, а девять экземпляров. Они лежат перед вами на столе. Шесть из них – запланированные, и должны были быть переданы тем, для кого печатались. Так оно, собственно, и произошло... за исключением того, что после появились еще три – незапланированные. Их выпустил кто-то, думавший не о вашем деле, а о собственных интересах. И я могу точно сказать, кто это был.

– Кто? – одновременно спросили Гаврилов, Власов и Куравлев; Самсонов поднял голову и посмотрел на меня.

– Редактор издательства «Заря» работал не только и не столько с нормальными книгами, а именно с раритетными. Он был большим специалистом в этих книгах, он знал, как их делать. Он не раз поделывал редкие малотиражные книги, допечатывая длополнительные экземпляры, и их нельзя было отличить от настоящих, потому что технология была одна и таже, и рука выпускающего – одна и та же. Он продавал их, в этом состоял его бизнес. Точно так же Самсонов подделал и каталог выставки русской иконы. Но, подделывая его, он действовал не самостоятельно, а на заказ: один человек из сидящих здесь заказал ему этот экземпляр, договорившись о невиданной оплате: в десять миллионов рублей. Этот человек погорячился, потому что именно эта цифра вынудила Самсонова разобраться, что к чему и, в результате, предпринять важные действия, о которых я скажу чуть позже. Именно эта сумма вынудила меня начать копаться в этом деле столь глубоко. И если я спрашивал себя: «почему человек готов платить за жалкий каталог, который стоит в лучшем случае сотку-другую, десять лимонов?!», то Самсонов не спрашивал: он работал. Он предполагал продать всего один экземпляр – тому, кто заказал его, но сделал еще два других – один себе, как память, а другой – на случай, если он сможет найти человека, который поймет непонятную для него ценность этого каталога, и будет в состоянии купить его. Он попробовал продать этот экземпляр через знакомого букиниста, с которым не раз работал: через Шарова Иннокентия Арсеньевича, ныны покойного. И Шаров нашел клиента, который понял истинную стоимость этого кталога... возможно, этот клиент просто случайно заметил каталог на витрине, зная о том, чем он ценен, но это не важно. Важно, что факт этой второй покупки уюедил меня в закономерной ценности каталога. И только сейчас, наблюдая ваше собрание, я понял, ДЛЯ ЧЕГО он был предназначен: беднягя Самсонов, сам того не зная, подделал сертификат, пропуск в «высшую лигу», свидетельство о приобщении к делу всесоюзной продажи икон! Горелову, кроме всего прочего, незначительного, было поручено основное: по некоторым, неважным сейчас, признакам, отобрать из огромнной массы претендентов со всего СНГ – преступных коммерческих групп, готовых взяться за такую сверхприбыльную продажу икон – тех четверых, которые и войдут вместе с Романом Викторовиченм Гавриловым и им самим в этот «совет избранных», отобрать и отдать им по экземпляру каталога, который послужил бы пропуском на это собрание... Он выполнил это задание. Но Самсонов уже продал два экземпляра каталога, и практически в то же время Горелов, единственный, кто знал КОГО ИМЕННО он отобрал из нескольких десятков претендентов, был убит! Вот это самое важное! Но важно так же и то, что человек, заказавший первый новый экземпляр и человек, купивший второй, оба сидят сейчас за этим столом!

– Он что, думает, что своей херней заставит нас поверить? – неожиданно прервал мою взволнованную повесть резкий визгливый голос одного из троих более молодых, сидящих здесь.

– Ага, – сказал я, поворачиваясь к нему, – Лучше бы вы этого не говорили.

Остальные так же повернулись в его сторону, и Гаврилов медленно и зловеще усмехнулся, поднимая пистолет.

Мужчина побелел, понимая, что не успеет даже дернуть рукой.

– Куравлев. – приказал Гаврилов; тот вскочил, отобрал пистолет проговорившегося, и встал у него за спиной.

– Дальше, – прищурившись, велел мне Гаврилов.

– Итак, мы поняли, как сюда попали семь экземпляров каталога: пять оригиналов и два допечатанных. Как же сюда попали еще два? Я объясню: один я украл у любовницы Самсонова, и с ним пришел сюда. А еще один, последний, – это экземпляр Горелова. Дело в том, что Самсонов обманул своего заказчика, из-за которого вся эта заваруха и началась: он не отдал ему каталога, по причинам, которые я приведу ниже, и этому заказчику пришлось взять каталог Горелова. А раз он так же находится здесь, еще раз подтверждая, что убийца Горелова сидит среди нас!

Они замолчали, нервно оглядывая друг друга. Я заметил, что Куравлев вспотел, а у человека, которого он держит на прицеле, дрожат руки. Остальные так же выглядели неважно.

– Получается, что только Горелов и мог сказать точно, кто из них выбран для дела, а кто пролез сам? – тяжело спросил Гаврилов.

– Нет, не только. Ведь один покупатель каталога хотел купить его у Самсонова, а другой – у Шарова. Таким образом, каждый из этих двоих знал, что на его непричастность к выбору Горелова есть, кроме него самого, еще по одному свидетелю. Поэтому первый попытался бы убить Самсонова, а второй – убил Шарова.