Ярвенна сразу почувствовала, что в комнате все прибрано для нее. Без единого пятнышка скатерть, новенькие чашки, сверкающий чайник и свежие занавески — едва ли Сеславин каждый день старался так для себя. Она улыбнулась, но сделала вид, будто верит, что у него всегда так.

Дочь полынницы принесла подарок — травяной сбор в холщовом мешочке, — и загадочно посоветовала:

— Завари, такого ты еще точно не пил.

Пока на кухне закипал чайник, Ярвенна с интересом разглядывала трофеи Сеславина. Провела ладонью по хельдской чаше, задержалась перед блюдом с чеканкой, встав на цыпочки, потрогала мех собольего плаща.

— А вот, глянь, — Сеславин показал рукой.

Ярвенна подошла к самодельному столику, на котором, выстроенные друг против друга, размещались оловянные фигурки.

— Это наша дружина, как во времена князя Гойдемира Заступника.

— А их ты откуда привез?

— В детском доме на выпускной подарили. Я ведь люблю историю. У меня и книги тут все больше по истории и философии. Еще я стихи люблю, если что-нибудь понравится — бери.

Ярвенна рассматривала корешки книг. Их тоже было много и очень хорошо упорядоченных. Вот полка, на ней только словари и учебники. Там — художественные книги, там — философы юга, там — востока, там — запада. А вот поэзия, и похоже, Сеславин на самом деле в ней разбирается.

— Как ты успел столько собрать? — удивилась Ярвенна.

— Я после лекций часто захожу в книжный, — ответил Сеславин. — Про кого на лекции расскажут, того в этот же день куплю и начну читать.

Но тут засвистел на плите чайник. Сеславин кинулся на кухню. Ярвенна сдержала смех: можно было подумать, пожар. Явно, кухня для него была ответственным участком.

Ярвенна пошла за ним:

— Давай я заварю чай, а ты нарежь пирог.

Она насыпала заварки из своего холщового мешочка. По комнате поплыло такое благоухание трав, что Сеславин удивленно воскликнул:

— Пахнет, как во время сенокоса!

— А откуда ты знаешь, как пахнет во время сенокоса? — улыбнулась Ярвенна.

— Летом жил в деревне у бабушки с дедом… Значит, тебе понравилось у меня? — добавил Сеславин.

— Обычно говорят: "У тебя уютно". А у тебя — у тебя интересно, — подтвердила Ярвенна, взявшись за свою чашку. — У нас, экологов, все больше экспедиции в самую глушь, и я привожу оттуда только травы и светописные снимки.

— Далеко приходится ездить?

— После первого курса я изучала локусы вокруг Лесной Чаши. Конечно, Лесная Чаша — место обжитое, это была просто летняя практика. А на следующий год мы исследовали настоящий нехоженый лес на севере. Целые версты бездонных болот, и темные, как колодцы, чащи.

— Там, наверное, настоящее царство земнородных?

— Они дикие, таких диких лесовиц, болотников и дубровников еще никто и не видел! У нас был проводник, сам полукровка-болотник, смотритель лесных угодий, молчаливый такой, как будто тоже дикий. А потом мы наконец добрели до сухой земли, но там густой ельник, еле-еле продрались через него. Поставили лагерь на поляне возле безымянной речки, заодно нанесли ее на карту.

— Значит, земнородные от вас не прячутся?

— Смотря в каком они настроении, — покачала головой Ярвенна. — Иногда не показываются, только ощущаешь, что где-то есть. Обычно в экспедиции бывает мастер светописи. Он делает наугад множество снимков.

Сеславин вскинул брови:

— Зачем?

— Когда земнородные прячутся, они могут обмануть восприятие человека, но не аппарата. Помнишь, в старину это называлось "наводить морок". А аппарат ведь не проведешь, — засмеялась Ярвенна. — Потом снимки проявляют, а на них оказывается лесовица или дубровник. Значит, в этом локусе они живут, — Ярвенна совсем увлеклась. — Мы следим, где появляются новые локусы, и стараемся охранять уже известные.

Они пили Ярвеннин травяной чай: чай был вкусный, поднимал настроение, но непонятно, что за травы в нем были смешаны и в каких пропорциях.

Сеславин понимал, что влюблен. Сначала Ярвенна явилась ему "предивной и светлой" небожительницей из алтарных врат. Потом они попросту подружились. Сеславин чувствовал: ему нужно, чтобы Ярвенна одобряла его. Это была новая радость в жизни.

Они договорились отпраздновать вместе день солнцеворота. Летом Ярвенна снова проходила практику в родной общине хлеборобов в Лесной Чаше. Они с матерью еще с весны начали обход полевых угодий. Сеславин с артелью уехал в село под Гронском строить больницу.

Дом родителей Ярвенны утопал в саду. Только что появились ранние яблоки. Ярвенна осмотрела комнаты: большие, просторные, они были чисто убраны к празднику. Везде стоял запах свежих пирогов, на кухне бабушка и мать гремели посудой.

Ярвенна загодя припасла ветку дуба. С этой-то веткой она вышла из дома, захватив подкову и огниво. Из-за деревьев слышались веселые голоса — братья Ярвенны собирали паданцы. Ярвенна отошла подальше, к зарослям старых черемуховых кустов, за которыми прямо через сад бежал ручей. Она разожгла небольшой костерок, положила в огонь подкову и дубовый лист и позвала Сеславина. Она знала, что он в своем палаточном городке сейчас услышит ее.