Шрифт:
«Тело, которое получили мы от наших родителей и которое состоит из элементов, происходящих, прямо либо косвенно, из земли, не имеет духовных сил, ибо мудрость и добродетель, вера, надежда и любовь не вырастают из земли. Они суть не продукт физического строения человека, а свойства другого, невидимого высшего тела, ростки которого заложены в человеке. Физическое тело изменяется и умирает, высшее небесное тело вечно. Этот вечный человек есть человек истинный, и он не рожден земными родителями. Он получает питание не из земли, а из невидимого вечного источника, откуда произошел и он сам. Однако два этих тела едины, и человека можно сравнить с деревом, что получает питание и из земли, и из воздуха. Корни проникают в землю и ищут пищи во тьме, листья же получают ее от света. Преходящее тело есть дом для вечного, и потому нам должно заботиться о нем, ибо разрушающий смертное тело разрушает жилище тела бессмертного. Хотя вечное тело невидимо, оно существует, и придет время, когда оно станет видимым, — так ребенок в утробе матери невидим до своего рождения, но после рождения виден всем, кроме слепых; и как все возвращается со временем к источнику, из которого произошло, так и тело возвращается в землю, а дух — на небеса или в преисподнюю. Одни дети рождаются с небес, другие — из преисподней, ибо каждое человеческое существо обладает врожденными склонностями, и склонности эти принадлежат духу и указывают то состояние, в котором существовал он до своего рождения. Ведьмами и колдунами не становятся в одночасье: они рождаются уже с силою творить зло. [233] Тело есть лишь орудие; если вы ищете человека в его мертвом теле, вы ищете его тщетно».
233
Они рождаются со склонностями, приобретенными в предыдущих жизнях на земле или других планетах.
Парацельс не верил, что что-либо может произойти вопреки законам природы, но он никогда не заявлял, что все законы природы уже известны. Он отвергал слепой фанатизм и легковерие невежественного духовенства своего времени, он требовал права читать Библию в свете своего собственного разума и отрицал мнения других, если находил их неверными, даже если эти мнения авторитетно и догматично провозглашались официальными хранителями науки или религии. Номинально он оставался католиком, но тем не менее поддерживал и защищал реформаторскую церковь, и ханжи считали его еретиком.
Неудивительно, что столь свободно мыслящий и дальновидный ум, каким был Парацельс, имел множество врагов среди невежд и фанатиков; он доводил их до отчаяния критикой распространенных в обществе предрассудков и научных нелепиц, а также дерзкой манерой, в которой он противостоял им, атаковал и ниспровергал старые правила и заблуждения, которые не только устарели, но уже даже прогнили от времени. Он осуждал чрезмерную церемониальность и идолопоклонничество — поклонение изображениям и мощам святых, — заявляя, что тот, кто хочет обрести истинную христианскую веру, должен искать ее не в обрядах, церемониях и изображениях, а в живом Христе без клерикального посредничества.
«Вы должны познавать от слова Мудрости, и в нем вы не найдете ни статуй, ни изображений, но только Мировой Дух. Когда вам проповедуют веру, то стремятся посеять ее в вашем сердце, где она может пустить корни, прорасти и открыться для вас; но если вера не в вашем сердце, а в обрядах и церемониях, и если вы привязаны к этим формам, знайте, что в сердце вашем зло; ибо хотя обряды и церемонии могут вызвать у вас вздохи и слезы, слезы и вздохи эти ничего не стоят, ибо чувства ваши порождены этими образами и к этим же образом вернутся. Все возвращается в конце концов туда, откуда пришло, и коль скоро формы эти тленны, чувства, которые они вызывают, исчезнут вместе с ними. Богу нужно только сердце, но не церемонии. Если вы не нуждаетесь в церемониях, они утратят смысл и в вопросе веры, и в искусстве магии. Использование их ведет лишь к легковерию и предрассудкам».
О поклонении образам святых он говорит:
«Святые на небесах, а не в дереве, из которого вырезано их изображение. Каждый человек сам ближе всего к собственному богу. Я возражаю вашим святым отцам, ибо они писали для тела, а не для души; они писали стихи, а не теологию; они плодили иллюзии вместо того, чтобы открывать истину. Они были учителями обычаев и порядков, а не учителями вечной жизни. Пустое подражание святым не ведет ни к чему, кроме осуждения на вечные муки. Черные одежды или клочок бумаги, удостоверенный кем-нибудь из сильных мира сего, не делает человека святым. Свят тот, кто поступает мудро, ибо мудрость есть Бог. Священник должен быть духовным поводырем для других; но как может человек быть духовным поводырем, если сам лишь говорит о духовном, ничего о нем не зная? Могут сказать, что поступки священника не влияют на истинность того, что он проповедует; но священник, который поступает неправедно, не обладает истиной и не вправе ее проповедовать. Он может лишь повторять слова и изречения, подобно попугаю, а смысл их будет недоступен внимающим ему, ибо он сам ничего не знает об их смысле».
«Доверие к мнениям не есть вера. Доверяющий глупо сам есть глупец. Глупец, верящий в неразумные вещи, мертв для веры, ибо не обладает знанием, а без знания не может быть веры. Желающий обрести истинную веру должен знать, ибо вера произрастает из знания. Вера, исходящая от знания, укореняется в уме; доверяющий же слепо не имеет знания и не обладает ни верою, ни силою. Бог не хочет, чтобы мы пребывали во тьме и невежестве; напротив, знание наше будет от Бога; мы воспримем божественную Мудрость. Бог не радуется, видя глупцов, тупиц и простаков, готовых поверить во что угодно, каким бы нелепым это ни было; не хочет он и того, чтобы в каждой стране был только один мудрый и знающий человек, а остальные следовали бы за ним слепо, как овцы за бараном; мы все должны иметь наши знания в Боге и получать их из мирового источника Мудрости. Мы должны знать, кто и что есть Бог, и мы сможем узнать Бога, только став мудрыми. Деяния Бога откроются нам через мудрость, и Бог — живущий внутри нас — более всего возрадуется, если мы станем подобны ему. Но, дабы стать подобными Богу, мы должны быть привлечены к Богу, который есть мировой источник всего: и сила, привлекающая нас, есть Любовь. Любовь к Богу будет зажжена в наших сердцах горячей любовью к человечеству, любовь же к человечеству будет вызвана любовью к Богу. Таким образом Бог Макрокосма и Бог Микрокосма влияют друг на друга, и оба они есть одно, ибо есть лишь один Бог, и один Закон, и одна природа, через которые проявляется Мудрость».
Критика алчности и расточительности пап.
Существует земное солнце, которое является причиной тепла, и все, кто могут видеть, видят солнце; а те, кто слепы и не могут его видеть, чувствуют его тепло. И существует Вечное Солнце, которое является источником всей мудрости, и те, чьи духовные чувства пробуждены к жизни, увидят это Солнце и осознают его существование; а те, кто еще не достигли духовного сознания, все же смогут почувствовать его силу с помощью внутреннего дара, который зовется Интуицией. Животный ум действует в животной душе, а ангельская мудрость — в духовной душе. Первый видит при посредстве света природы, который возникает путем отражения лучей Божественного Света, действующего в природе; но Свет Духа является не продуктом природы, а высшей причиной всего, что в природе проявляется. Природа не создает мудрых; она просто обеспечивает естественную форму для мудрого. Природа еще не совершенна — она производит калек и болезни, аномалии и уродства, слепых и хромых; но все, что исходит от Бога, — совершенно. Это семя посажено в душе человека, и человек является садовником и земледельцем, чья задача — окружить это семя необходимыми для роста элементами, чтобы, когда земная обитель будет разрушена, дух, привлеченный Его Любовью. Его вечным домом, смог вернуться туда — облеченный знанием, облаченный в чистоту и озаренный собственной мудростью.
Дух входит в тело и выходит из него, как дуновение воздуха проходит сквозь струны Эоловой арфы. Если нам удастся задержать его там, мы создадим источник бессмертной гармонии, создадим бессмертное существо. Чтобы задержать дух, мы должны суметь задержать мысль. Человек — это материализованная мысль; он есть то, что он думает. Чтобы изменить свою природу от смертного до бессмертного состояния, он должен изменить способ мышления; он должен перестать цепляться в своих мыслях за то, что иллюзорно и подвержено исчезновению, и держаться за то, что вечно. Видимая вселенная — это мысль вечного Разума, воплощенная в объективную реальность его волей и кристаллизованная в материю его силой. Взгляните на вечные звезды, на несокрушимые горные вершины. Они — мысли Мирового Разума, и они будут существовать до тех пор, пока не изменятся мысли этого Разума. Если мы сможем удержать мысль, мы сможем создавать. Но кто, кроме Просветленного, сможет удержать мысль? Разве иллюзии чувств постоянно не разрушают то, что мы пытаемся создать? Люди думают не то, что хотят, а то, что приходит им в голову. Если бы они смогли контролировать работу своего ума, они бы смогли контролировать свою природу и природу, которой окружены их формы.