Но Фелисити было не суждено произнести уже придуманный достойный ответ, ибо утренняя беседа двух молодых людей была вдруг прервана громким нетерпеливым постукиванием. Обернувшись, они сразу же увидели стоящую в оконном проеме вездесущую Эвелин Блэкстоун, стучащую по стеклу золотым набалдашником с видом, противиться которому было бесполезно.

Осознав, что он до сих пор держит в руках ее длинный локон, Дивон вздрогнул и выпустил его.

– Полагаю, бабушка жаждет нашего общества, – проронил он, перед тем как разжать пальцы, а Фелисити, проклиная всячески старых дур и сумасшедших капитанов, бормотала себе под нос ругательства до тех пор, пока не поняла, что говорит, оказывается, весьма громко. Девушка поперхнулась.

– Бабушке было бы лучше не слышать подобных излияний, это может стоить вам головы.

– Да не боюсь я вашей бабушки! – вспылила Фелисити, но, как только Дивон открыл входную дверь и, поклонившись бабке, ввел девушку в парадный холл, она немедленно засомневалась в искренности только что сказанного. Величественная Эвелин стояла посреди холла, все так же нетерпеливо ударяя тростью о мраморный пол.

– Еще немного – и я была бы вынуждена послать на ваши розыски местную милицию. А на мой стук вы и вовсе не обращали внимания!

– Но зато, как только услышали, так и прибежали! – весело ответил Дивон, наклоняясь для ритуального поцелуя в щеку. Давно знакомый крепкий запах лаванды, поднимающийся от ее красного шелкового платья, защекотал ему ноздри, и он прошептал прямо на ухо бабке: – И вы сами прекрасно это знаете!

– Хм! – Эвелин мягко отстранила внука раскрытой ладонью и повернулась к Фелисити. – А что вы делали ранним утром у меня в саду в компании моего шалопая, юная леди?

– Но… я…

– Когда несколько минут назад я подошел к дому, эта созерцательная натура, вероятно, любовалась солнышком. Я едва лишь успел пожелать ей доброго утра.

Зеленые глаза Эвелин метнулись снова в сторону Дивона.

– Я стара, но, слава Богу, еще не ослепла.

В ответ на это замечание в холле повисла тишина, прерываемая лишь мерным ходом высоких напольных часов. Фелисити с трудом удерживалась от того, чтобы не ломать себе пальцы, и осторожно поглядывала на капитана, стоявшего с видом человека, которому нет дела ни до чего в целом свете. С самым невинным видом он несколько раз взмахнул ресницами и удалился в гостиную, оставив несчастную девушку наедине с грозной бабкой.

С бабкой, которая наверняка видела, как они целовались.

Щеки Фелисити запылали, но она категорически решила отказаться от каких-либо объяснений, несмотря на то, что весь вид непримиримой старухи требовал именно этого. Взамен долгого разговора девушка сделала быстрый книксен.

– Сейчас я соберу вещи и покину ваш дом, миссис. Чрезвычайно благодарна вам за гостеприимство. – С этими словами Фелисити почти побежала по лестнице, словно опасаясь, что старуха вдруг отбросит прочь свою палку и бросится за ней в погоню.

Но постукивание тросточки направилось совершенно в другую сторону – миссис Блэкстоун пошла в гостиную. Закрыв за собой двери, она некоторое время молча смотрела на гордый профиль внука, выделяющийся на светлом фоне окна.

– Что произошло между тобой и этой девчонкой? Да, прежде чем отвечать, вспомни, что я всегда вижу, когда ты лжешь.

Дивон медленно опустил шелковые гардины, проследив за тем, чтобы все кисти легли ровно.

– Вы спрашиваете, потому что уже знаете ответ.

– Не дерзите мне, молодой человек, а лучше вспомните, что я еще жива, а вы не единственный, кому можно передать наследство Блэкстоунов.

Повернувшись к бабке, Дивон откашлялся.

– Это старая уловка, ба, и она не работает. Разве у вас есть на примете еще кто-нибудь, кому можно оставить ваше богатство? И не тешьте себя надеждой, что я хотя бы на секунду поверю в перемену вашей сердечной склонности в отношении тетушки Юдифи и дядюшки Гарри.

Эвелин скрестила руки на набалдашнике трости и оперлась на нее тяжело и устало.

– Не забывай о целой толпе родственников.

Дивон покачал головой и помог бабке опуститься в кресло.

– Кроме того, моя дорогая бабушка, мы с вами оба прекрасно знаем, что, благодаря этой несносной войне, мое состояние стало куда больше вашего…

– Обсуждать подобные вещи вульгарно, мой милый, – остановила его Эвелин, но искорки, вспыхнувшие в ее глазах, дали понять Дивону, знавшему свою бабку как никто другой, что их полушутливый диалог весьма ей по вкусу.