– Ну а почему бы и нет? – улыбнулся он, и на щеках его показались почти детские ямочки. Затем он присел на диванчик, напротив бабки, и голос его посерьезнел: – Кроме того, я сомневаюсь, что янки признают ваши претензии на Ройял-Оук законными.

Эвелин не по-дамски всхрапнула и почти закашлялась, а Дивон, дабы скрыть смущение и неловкость, встал, подошел к столику, на котором обычно сервировался чай, налил из стоящего там графина две рюмки коньяку и, подавая одну из них бабке, постарался не заметить, как она смахнула с глаз непрошеные слезы. Сделав глоток, Эвелин откинулась на подушки.

Вытащив зачем-то монокль, Дивон изучающе посмотрел на нее.

– Что, неужели док Бэйтмен снова недавно побывал здесь? – спросил он самым равнодушным тоном, на какой только был способен.

При этих, даже столь нейтральных словах, старуха резко подалась вперед.

– Этот старый шарлатан! Да зачем он мне нужен?! А, кроме того, у меня нет никаких иных болячек, за исключением тех, которые излечит окончание этой идиотской войны!

– Наверное, вы правы. – Дивон сделал еще глоток, предварительно удостоверившись, что дыхание бабки стало ровным и легким. – Но, увы, рассчитывать на это пока еще не приходится.

– Проклятые дурни! – злобно проговорила Эвелин и от избытка эмоций снова стукнула тростью по ковру. – А что касается Ройял-Оук, то местечко находится во владении Блэкстоунов с того самого момента, как туда удалился на покой господин Джек-пират. Так у кого же больше оснований владеть им, как не у нас?! – Она указала кончиком трости прямо на Дивона. – У тебя! Кровь Блэкстоунов бурно течет в твоих жилах, кровь храбрецов и прекрасных женщин… И голос ее вопиет: «Ройял-Оук – это наследственная земля, Дивон! Земля, которую я оставила тебе. И кончим на этом!»

– А, дьявольщина! – Дивон оперся локтями о колени и обхватил голову. Он мог бы заставить бабку попридержать язык, хотя пикировки с ней доставляли ему удовольствие; он принимал даже эти припадки кашля и сломанное бедро – в конце концов, это всего лишь следствие возраста, но ту меланхолию, которая временами накатывала на нее, Дивон ненавидел всем своим существом. – Ладно, пусть Ройял-Оук сейчас в руках северян, не все еще потеряно. Вспомните британцев в семьдесят восьмом. Тогда они оккупировали Чарлстон и всю территорию вокруг Ройял-Оук – но только до тех пор, пока Джейред Блэкстоун не выкинул их оттуда! – Резким жестом Дивон указал на портрет своего прадедушки, висевший над огромным камином. – И мы тоже своего добьемся!

– Но не забывай, что у Джейреда Блэкстоуна была жена англичанка.

Действительно, на портрете рядом с известным моряком красовалась женская головка.

Как Дивон мог это забыть? Ведь бабка Эвелин была великая мастерица рассказывать всякие истории, и с самого детства баюкала она его дивными сказками о предках: о господине Джеке-пирате и той даме, которую он похитил, а потом женился; о Джейреде Блэкстоуне и его жене Меридит; обо всех Блэкстоунах, прошедших свой жизненный путь еще до его рождения; о том наследстве, что принес ему долгий ряд поколений моряков… О наследстве, которое теперь уходит у него сквозь пальцы.

Отпив коньяку, Дивон заставил себя стряхнуть это ощущение отчаяния.

– Может, и я найду себе какую-нибудь северяночку! – проворчал он и, подняв на бабку глаза, увидел, что желаемый эффект слова его, несомненно, произвели: старушка затрясла головой и рассыпалась легким смешком.

– Вот найдешь – и тетка твоя решительно грохнется от возмущения в обморок!

– А я-то думал, что она уже сделала это, когда я встал на сторону конвенции и голосовал против отделения штатов.

– Люди, что развалили союз, еще пожалеют о том проклятом дне! – Эвелин перевела дыхание. – Как дела с блокадой, малыш? Кораблей прорывается все меньше и меньше.

– Блокада сжимается, да. Как веревка на нашей шее. – Дивон поставил рюмку на стол. – И я не знаю, сколько раз сумею прорваться еще.

– Плохо.

– В этот раз я был атакован и с трудом вывел корабль.

– Но как?

– Ребята немного занервничали, когда я пригрозил швырнуть в пороховой погреб зажженный фонарь, и мгновенно исчезли.

– Боже мой, Дивон! – пальцы Эвелин судорожно охватили набалдашник. – И ты был вынужден вести корабль в одиночку? Сам?!

Дивон пожал плечами.

– На самом деле у меня было мало шансов, ибо мы в этот раз везли не порох, а партию обуви.

Через плотно закрытую дверь до Фелисити донеслись раскаты хохота. Спустившись по лестнице с багажом в одной руке и с зонтиком в другой, девушка намеревалась всего лишь незаметно проскочить к входной двери, так как говорить с обоими Блэкстоунами ей было больше не о чем.