Девушка нерешительно толкнула первую дверь наверху и, сопровождаемая капитаном, вошла внутрь. Комната была роскошно обставлена, посередине возвышалась кровать под балдахином, а под их мокрыми грязными ногами расстилался обюссоновский ковер.

– Эзра, возьми-ка свечу да посмотри, нельзя ли развести огонь. Кажется, в камине осталось немного дров.

Дивон усадил больную на стул перед украшенной кружевами кроватью и с помощью скомканных бумаг, обнаруженных им на дамском столике в стиле королевы Анны, быстро помог Эзре затопить камин. Скоро уже сквозь завывания ветра ласково гудел быстро набиравший тепло камин.

Тем временем Фелисити засветила все свечи и перебрала все платяные шкафы в поисках сухого белья для девочки.

– А где сам этот господин Дойль? Не собирается ли он сейчас вернуться и застать нас здесь?

– Сегодня ночью я не рассчитываю с ним увидеться! – задорно ответил Дивон под вспышку очередной молнии. – Впрочем, если говорить честно, то я не знаю, что стало с Пинкни и его семьей. Когда федераты захватили Порт-Ройял, уходивший последним генерал Ли заставил местных жителей покинуть дома, ибо линия фронта проходила как раз по этим местам. – Пальцы его быстро тронули тонкую москитную сетку. – Это была комната Виктории… – Вдруг капитан обнаружил, что на него с немым удивлением смотрят четыре пары настороженных глаз, и вынужден был прервать сладкие воспоминания. – Эзра и я будем в соседней комнате. Как ты думаешь, Рыженькая, справишься ты с двумя девчонками?

Обидевшись на прозвище да и к тому же сомневаясь, что действительно справится с поставленной задачей, Фелисити не удостоила капитана ответом, а лишь жестом попросила его выйти из комнаты. Затем она не только поменяла белье девочкам, но и переоделась сама. Правда, это ее ничуть не успокоило, и, взяв в руки платье, найденное в гардеробе, она отправилась на поиски Дивона. Было ясно, что эта Виктория была женщиной высокой и имела пристрастие к лентам и бантикам.

Фелисити сразу же невзлюбила ее платья.

Последнее было уже совсем неразумным, если учесть, что женщину эту она никогда не видела, а ее дом только что дал приют детям и ей самой. И все-таки нечто, промелькнувшее в глазах капитана, когда он говорил об исчезнувшей Виктории, пробудило в девушке раздражение и гнев.

– Кем приходится вам Виктория Дойль? – сердито спросила она прямо с порога, едва только переодетый Дивон открыл ей дверь.

– Мне? – уточнил он, несколько огорошенный таким вопросом. – Она была… хм… насколько я знаю, она была женой Пинкни.

– Его женой? – Почему-то Фелисити уверила себя, что Виктория была избалованной дочерью. – Ну, хорошо… ладно… Я просто поинтересовалась, откуда вы ее знаете.

– Ее многие знали… как, впрочем, и Пинкни. Как чувствуют себя девочки? – решительно сменил тему капитан.

– Они в порядке. Я уложила их в кровать, но просила не спать до… обеда? Ужина? – Тут Фелисити вспомнила, что до сих пор держит в руках дурацкое платье, и бросила его на стул. – Вот я и пришла спросить, нет ли в доме еды.

– У нас есть наш рис и, увы, ничего больше.

Однако еда нашлась – и в самом неограниченном количестве. Это был настоящий пир после голодовки последних дней. Кладовая оказалась набитой продуктами: сыр, пусть немного и подсохший, ветчина, мука, из которой Фелисити испекла под мудрым руководством Сисси почти настоящие бисквиты.

– Неплохо! – с набитым ртом одобрил Дивон, раскачиваясь на хромоногом стуле в кухне. Дети были уже накормлены и приводили себя в порядок перед сном.

– Я думаю, стоит оставить и на завтра, – по-хозяйски заметила Фелисити, наливая воды в большой чугунный котел.

– Да тут всего полно, брось, Рыженькая! – Дивон высоко поднял тарелку с бесформенными бисквитами. Рецепт Сисси был явно рассчитан не на пятерых, и, кроме того, в нем ни слова не говорилось о том, как уберечь тесто от подгорания. Дивон терпеливо отгрызал черную хрустящую корку очередного бисквита.

Правда, она честно старалась сделать все как можно лучше. Девушка устала, и плечи ее ныли от долгого стояния внаклонку над плитой, когда она боролась с бисквитами.

Кроме того, ее раздражала какая-то расхлябанная поза капитана: после ужина он всем телом навалился на стол, а скрещенные ноги вытянул далеко к самой плите. Брюки его слишком плотно облегали ноги, и Фелисити каждый раз натыкалась взглядом на тугие длинные мышцы его ног, бедер… и всего остального. Наверняка, этот Пинкни Дойль был потоньше, чем его друг Блэкстоун, или же последний просто воображала!

– Что с тобой? – Дивон, наконец, не выдержал.

– Не понимаю, о чем вы говорите.