Возникла угроза нового, еще более ужасного теракта, и это сейчас было главным.

А поскольку последняя проблема была напрямую связана с этой угрозой, он решил заняться ею в первую очередь.

Поднявшись на медицинский этаж, он вошел в одну из палат. В ней находилась кровать, по обе стороны которой стояли Кэт и Лиза.

На кровати лежала Саша. Лиза прилаживала к ее виску электрод энцефалографа.

— Она снова заболела? — спросил Пейнтер.

— Это что-то другое,— ответила Лиза.— Сейчас у нее нет температуры, как в тот раз.

Кэт стояла, скрестив руки на груди. От волнения на ее лбу пролегли складки.

— Я читала ей, хотела, чтобы она успокоилась после всего, что здесь произошло. Девочка слушала. Потом она вдруг села, повернулась к пустому углу палаты, произнесла: «Петр» — и упала без чувств.

— Петр? Ты уверена? Женщина кивнула.

— Юрий упоминал, что у Саши есть брат-близнец, которого зовут Петр. Должно быть, ей что-то привиделось.

Пока они разговаривали, Лиза подошла к столу с приборами и стала включать их. Саша была подключена одновременно к электрокардиографу и энцефалографу, отслеживавшим сердечную и нервную деятельность.

— Этот ее прибор работает? — спросил Пейнтер, указывая на устройство ТЭС за ухом Саши.

— Нет,— ответила Лиза.— Малкольм проверял. Он уже приходил и ушел. Сказал, что должен сделать несколько звонков. Но что-то внутри ее точно работает. Энцефалограмма показывает пиковые всплески в области боковых конвексиальных борозд височных долей головного мозга. Особенно справа, где расположен имплантат. Это можно образно сравнить с судорожным припадком височной доли. А сердечный ритм, напротив, крайне низкий, и кровяное давление упало до минимально допустимого уровня. Ее тело словно переключилось на обслуживание одно-го-единственного органа.

— Мозга,— произнес Пейнтер.

— Точно. Все остальное как будто выключилось.

— Но почему?

— Не знаю,— качнула головой Лиза.— Я проведу дополнительные исследования, но если она и дальше не будет ни на что реагировать, боюсь, у нас останется только один выход.

— Какой именно? — осведомилась Кэт.

— Хотя устройство электростимуляции не активно, всплески нервной энергии сосредоточены именно вокруг него. Волей-неволей мне приходится думать, что к происходящему с девочкой каким-то образом причастны вживленные в ее мозг нейроэлектроды. Электрическая активность в этой области пугающе высока, словно они работают наподобие нити накаливания. Если я не сумею снизить ее нервную активность, она просто перегорит, как лампочка.

Услышав эти слова, Кэт побледнела.

— Ты говорила, что есть какой-то выход. Лиза вздохнула с несчастным видом.

— Возможно, нам придется удалить этот имплантат. Малкольм как раз пошел звонить нейрохирургу из больницы Университета Джорджа Вашингтона.

Пейнтер подошел к Кэт и обнял ее за плечи. Он знал, как сильно она привязалась к Саше. Они потеряли многих людей, чтобы спасти девочку, и теперь — потерять ее?

— Мы сделаем все, что в наших силах,— пообещал он. Кэт кивнула.

На поясе Пейнтера зажужжал пейджер. Он посмотрел на номер вызывающего. Российское посольство. На этот звонок нужно ответить. Грей приземлится в Челябинске уже через несколько минут.

Он обернулся. Лиза устало улыбнулась ему и махнула рукой в сторону двери.

— Я позвоню тебе, если будут какие-то изменения.

Он направился к двери, но тут вдруг кое о чем вспомнил. Поглощенный бурными событиями последних часов, он так и не удосужился задуматься над этим.

Повернувшись к Кэт, Пейнтер вопросительно вздернул брови.

— Я, откровенно говоря, не уверен, что правильно тебя расслышал,— проговорил он.

Кэт подняла на него глаза.

— Что ты имела в виду, сказав, что Монк все еще жив?

12 часов 20 минут

Южноуральские горы

В кромешной темноте Монк медленно двигался вдоль поезда. Своей культей он вел по стенкам вагонов, а здоровую руку вытянул вперед и отпутывал пустоту перед собой. Спотыкаясь о шпалы и большие камни, попадавшиеся в гравии, он шел от первого вагона к последнему.

Минуту назад, когда Монк выбрался из поезда, Петр перестал кричать. Его крик оборвался резко и внезапно, однако от этого стало еще хуже. Грозовая тишина в сочетании с непроглядной темнотой создавали ощущение, будто ты находишься в могиле.

Добравшись до следующего вагона, Монк вцепился в его край, пошарил рукой в темноте и позвал:

— Петр?

Его голос прозвучал пугающе громко и эхом разнесся по тоннелю. Но Монк не знал, где находится мальчик и в поезде ли он вообще. Единственный способ выяснить это состоял в том, чтобы методично продвигаться к последнему вагону.