– Привет, привет пропащая душа. Давненько мы с тобой не виделись. Как в том анекдоте, и не напишет и не позвонит. А между прочим это я тебя старику сосватал. А ты хоть бы раз вспомнил старого друга!… Как семейные дела? У тебя я слышал дочь на выданье, да жена красавица. Что молчишь, не отвечаешь?

– Если ты мне дашь рот раскрыть, то поздороваться я может быть и успею.

– Ладно, ладно потом всё расскажешь. У нас масса интересного, тебе всё старик расскажет. А то я могу болтать, но осветить проблему – у него лучше получится.

Не закрывая рот, Костя поволок Владимира по коридору и затолкал в кабинет с табличкой – "руководитель проекта".

Небольшая комната была полупуста. Из-за компьютера поднялся, несколько обрюзгший, мужчина лет пятидесяти. Когда-то черный, претендовавший на элегантность костюм сидел мешковато, но всё ещё опрятно. Голову увенчивал ежик седеющих волос. Фёдоров подошел, пожал протянутую руку.

– Сразу введу в курс дела. Нашими работами заинтересовались. Вернее, как ты догадываешься, с самого начала все работы курировались, да что курировались – инспирировались спецслужбами. Понятно, что государству жизненно необходимо представлять себе последствия собственных действий, варианты развития глобальных тенденций в мире и стране. Групп, подобно нашей, было несколько. Наиболее успешным выделены средства и предоставлены возможности к развитию. Кроме этого, группу укрупнили и придали ей инструкторов. Но это потом. А пока всякие формальности. Первое время мы будем работать, так сказать "под грифом секретности". По прогнозам этот режим продлится два – три месяца. Подписок никаких не нужно. Работать будем за городом.

– Стоп, стоп, стоп. Я ещё ничего не решил. У меня работа, семья. Да и не знаю я ни условий, ни оплаты, а тут с места в карьер.

– Извини, я немножко заработался. Начну сначала. А сначала – условия работы. Уже говорил – пару месяцев работать придётся в Подмосковье. В пансионате. Работа похожа на нашу старую. Кроме того психологические тренинги. Зарплата, первое время, тысяч сто восемьдесят, в месяц. Возможны премии и другие выплаты. Работа безвылазная, по крайней мере пару – тройку месяцев. Месяц поработаешь, посмотрим насчёт жены – можно трудоустроить, да и дочь – сколько ей?

– Пятнадцать, в десятый пошла.

– Вот и хорошо, кадровики подумают, что можно сделать.

– Почему такая спешка? Я так отчаянно вам нужен?

– Нет, это норма. Когда отчаянно, тогда ещё более активно агитируем. Просто время поджимает, а ты показал себя хорошо, в старой группе. Думаю, и сейчас пригодишься. Супруга у тебя технарь – связист. И не плохой спец. Они тоже позарез нужны, сам увидишь.

– Да, соблазнительно, но надо с Галей посоветоваться.

– Жену Галей зовут?

– Да, но нужна более подробная и конкретная информация.

– Будет. Иди в 38 комнату. Там тебя через тесты прогонят, да анкету дадут, инструкции, что можно, чего нельзя.

– Хорошо, но на теперешнюю работу мне надо ещё, по крайней мере, пару недель надо отходить!

– Да нет. Если будет всё в порядке и согласишься, завтра прямо к нам, сюда приходи, а с твоей конторой – миканорой, пусть кадровики договариваются.

– У вас вижу – цейтнот, а чего раньше не вызвали?

– А как тебя найдёшь, Адрес сменил, квартиру поменял. Сам, старым друзьям не звонишь – еле нашли тебя. Только-только отыскали. А время действительно дико поджимает.

– Но я ничего не обещаю…

– Ладно, ладно, до завтра.

Попрощавшись, Володя вышел в коридор. Костя Вяземский куда-то испарился и 38-ю пришлось искать самому. Удивило отсутствие народа в коридорах. Только из-за некоторых дверей слышались невнятные голоса. Логика нумерации комнат оказалась подобна другим учреждениям – комната нашлась на третьем этаже. Вернее не комната, а блок из нескольких. Заглянув в первую, поинтересовался – где проходить тесты. Комната представляла собой анфиладу из нескольких разделённых перегородками пеналов со столом, двумя рабочими креслами и стойкой с аппаратурой. В некоторых отсеках проходило собеседование. Удивляло, что собеседования проходят, видимо, с применением полиграфа, причём новейшей конструкции. Володя проходил курсы по полиграфу, но на такой аппаратуре работать не приходилось. Обычно это были доработанные ноутбуки, а здесь аппаратура впечатляла. Забавно, но нагромождение аппаратуры наводила на мысль об очень древней системе детектора лжи, и только приглядевшись, Владимир понял свою ошибку. Сотрудник поинтересовался фамилией и пригласил сесть на любое свободное место. Анкеты, в привычном понимании, не было. Лаборант подсоединил несколько проводов и начал опрос. С таким пакетом вопросов Володя ещё не встречался. Только через час лаборант снял провода и, поблагодарив, попросил подождать. Ещё через полчаса Владимир получил собственно анкету, договор на трудоустройство и текст подписки о неразглашении "информации, которая может быть получена в процессе трудовой деятельности в институте прикладной математики". Удивил срок секретности – 6 месяцев. Ещё более озадаченный, направился домой.

Ближе к дому небо внезапно нахмурилась, заморосил дождик. Холоднее не стало, но желание ещё погулять и подумать на воздухе, пропало. Дома, предваряя расспросы, предъявил жене и дочке выданные документы.

– Сколько зарплата? – Галя сразу увидела выделенную сумму в договоре.

– Чем же вы там заниматься будете?… – добавила дочка.

– Чем, не очень себе представляю. То, чем занимался раньше – скорее перспективное прогнозирование. Задавались определённые критерии, по которым живёт общество, коллектив, народ. Потом функции менялись и просчитывалось, что при этом произойдёт. Было очень интересно.

– И, за это деньги платят?

– Раньше почти не платили, на голом энтузиазме работали. Ты помнишь, Галь. Потому и пошёл в занятость – всё какие то деньги.

– Да… Теперь платить вроде бы собираются…

– Кстати, и о вас речь заходила. Видимо предполагается, что если сработаемся, то и вас туда же трудоустроят.

– Это каким же боком? Дочка в предпоследнем классе, я вообще по связи работаю, на световолоконной оптике.

– Не знаю, но разговор был.

– И чего ты думаешь? Подписывать надо и бежать сдавать. Какие сомнения?