– Думаешь?
– тревожно спросил Платон.

– Да, иногда, - машинально съязвил тот, глядя на бурлящий людской отлив, из которого всплывала временами серебристая крыша джипа.
– А хорошо бы почаще...

– Не понимаю, - несколько раздраженно сказал Викентий.
– Так он разочаровался в политике или нет?

– Разочаровался, - буркнул чародей.
– А толку? Вот если бы народ в нем разочаровался - другое дело! Но весь народ-то на капище не загонишь...

– Ты хочешь сказать...
– с запинкой заговорил Платон, - что он даже не подаст в отставку?..

– Какая разница? Подаст, не подаст... Кто у него эту отставку примет?

– Но этого же не скроешь! Он же молчать не будет!

– Так он и сейчас не молчал...

Платон Кудесов ошалело потряс львиной своей гривой.

– Нет, позволь... Как вообще можно президентствовать, если у тебя аура промыта в корень? Колтуны разошлись, узелки распустились...

– Завьют, заплетут, припудрят...
– ворчливо утешил колдун.
– Вон их сколько, парикмахеров! Целое Баклужино... Да уж, попал так попал...

Крякнул, насупился, потом запустил руку в глубокий карман шубейки и достал на свет божий все ту же многострадальную поллитровку.

– Вы, голуби, как хотите, а я, пожалуй, хлебну...